Размер шрифта
-
+

Безупречный враг - стр. 2

Изваяниями из камня замерли личные стражи жреца, наследники древней крови. Воинов опаснее и сильнее их нет на всем коралловом Древе. Отыскать хоть отзвук родственности великим бойцам прошлого, разбудить кровь и напоить ее силой – дело, доступное лишь избранным служителям верхней ветви храма. Легендарные бойцы тоже принадлежат храму, больше ни перед кем не отвечая, никому не подчиняясь. Вот сейчас бледный юноша с усталым лицом усмирит своего ужасного коня и в единый миг примет решение относительно долины и ее пока что живых обитателей. Прикажет, не тратя слов, одним мановением руки, и могучие стражи сокрушат селение, сгребут со скального основания, как ненужный сор. Не удастся даже спросить, в чем вина, можно ли откупиться и оправдаться…

Перепуганные жители вздохнули чуть свободнее, когда вдоль боковой стены покосившегося храма прошаркал деревенский служитель. Он замер на углу, шаря пальцами по косяку и слепо щурясь против света. Чуть постояв, старик поклонился до земли щуплому юнцу и захромал к нему, получив на то дозволение – безразличный, едва намеченный кивок. На ходу босой служитель растирал затекшую после сна ногу и на ощупь, неуверенными пальцами, вдевал в лямки волочащийся пояс. Мимо неподвижных воинов древней крови старик пройти не решился: снова поклонился, ожидая повторного дозволения говорить или приблизиться.

Пастух мешком сполз по стене и сник на подломившихся ногах, щупая траву. А вдруг все обойдется? Служитель – человек знакомый, понятный и способный отвести беду. В конце концов сам тут живет, прирос к долине-то. Небось пожалеет соседей, душой он добр, проповеди ведет мягко. Да и отношение к нему наилучшее… После таких мыслей пастуху стало как-то особенно заметно: одежды жреца бедны, застираны так, что синий цвет угадывается лишь по привычке, заплаты кое-где наросли вторым слоем, а на локтях – так и третьим…

Храм – кривой и старый, совсем как его служитель. Зато ориим будто бы нарочито добротен, недавно выкрашен заново. Вон как он угрюмо растопырился двумя пристройками, аккурат напротив храма вырос, словно в насмешку выпялил на площадь бельма ровных окон с цветными циновками-ставнями…

За нарядной циновкой, бурой с синим, заслонившей ближнее к левой пристройке окно, стенал владелец заведения. Он всхлипывал и едва слышно, с истовым и не вполне трезвым привизгом, клялся себе самому, а заодно и всему миру, что к сезону дождей и никак не позже справит служителю новое одеяние и насыплет меди полной меркой, сдобрив подношение серебром. Иначе, какова бы ни была причина нынешнего визита высшего жреца, не миновать повторного внимания, опасного не вдвое против нынешнего, а втрое, впятеро! Вон как юноша в ярком одеянии хмурится, глядя на кривобокий храм! Того и гляди прямо теперь именем богини Сиирэл изберет для веры и служения новое вместилище. И ясно какое: здесь, в просторном орииме, приезжие и ночуют, и сделки заключают, и трапезничают. Стены добротные, циновки новые, дверь так вовсе из цельной доски. Роскошь!

Страница 2