Безумный корабль - стр. 93
В комнате было много света и воздуха. В маленьких стеклянных вазах благоухали гиацинты. Солнечный свет лился в высокие окна. Было самое начало весны, стоял отличный погожий денек… Тут бы радоваться жизни и смотреть вперед безоблачным взглядом, – увы, Малта чувствовала себя прямо-таки придавленной пасмурным настроением бабки и матери. Ее готовили к самому первому свиданию с самым первым в ее жизни поклонником, но не было слышно ни смеха, ни легкомысленной болтовни. Так и казалось, будто в доме навсегда поселилась скорбь, как если бы по деду, умершему прошлой весной, был объявлен бессрочный траур!
На столике перед Малтой были расставлены в маленьких баночках кремы, румяна и ароматные притирания. Но ни одно из этих снадобий не было куплено специально ради нее. Кефрия принесла их из своих комнат, и Малта мучилась мыслью: да неужто она не заслуживает ничего лучшего?! Ведь большинство из этих помад даже не было куплено на базаре. Их изготовили дома, на кухне. Сварили, точно еду, из ягод, цветов, сливок и воска!.. Нет, мать и бабка были безнадежно старомодны в подобных вещах… Как могли они рассчитывать на какое-либо уважение в обществе, если даже к уходу за собой относились как какие-нибудь побирушки?..
…Они еще и разговаривали поверх ее головы – так, словно она была младенчиком, неспособным понять их разговор.
– Нет. С этим я уже смирилась. – Впрочем, в голосе бабки раздражения было гораздо больше, нежели смирения. – Я о том, что мы слишком давно уже ничего не слыхали о Кайле и о «Проказнице». Вот что меня по-настоящему беспокоит.
– Весенние ветра могут быть переменчивы. – Кефрия говорила о муже и о фамильном живом корабле выверенно-нейтральным голосом. – Вне всякого сомнения, мы в ближайшие же дни получим весточку… если только он решит остановиться в Удачном. Он может проследовать мимо нас прямо в Калсиду, чтобы продать свой груз, пока тот еще в хорошем состоянии.
– Ты имеешь в виду, пока рабы еще не перемерли и могут быть выставлены на продажу, – безжалостно уточнила Роника. Она всегда была против того, чтобы делать из семейного корабля невольничий транспорт. Она утверждала, что является принципиальной противницей всякого рабства… что, как ни странно, отнюдь не мешало ей содержать в доме рабыню. Еще Роника говорила, что живому кораблю вредно возить рабов, что ему не справиться с грузом человеческого несчастья у себя в трюме. «Проказница» пробудилась совсем незадолго до нынешнего плавания. Все в один голос утверждали, будто живые корабли необыкновенно чувствительны к переживаниям тех, кто живет у них на борту, а юные, только что ожившие корабли – вдвойне и втройне.