Безумное танго - стр. 41
Словом, хоть Надя и отпраздновала недавно свое сорокалетие и, как говорится, никогда не страдала красотой, она могла не бояться конкуренции со стороны молоденьких девчонок, которые иногда приходили в контору рынка наниматься в продавщицы и на которых у смуглых жуликоватых кавказских «бизнесменов» разгорались масленые глаза. Рынок – это вам не подиум, тут в два счета пупок развяжется и цистит прорежется. Наде только смешно было вспоминать, как на ее дне рождения подвыпившие девчонки затеяли вдруг спор о том, много это – сорок лет или все-таки еще ничего. Те, кто помоложе, кому до рокового срока оставался хоть годочек, а то и три, снисходительно поглядывали на старейшину Мытного рынка, шестидесятилетнюю Лизавету Михалну, которая, стуча по столу стаканом богемского стекла, азартно кричала: «Не журись, Надька! Подумаешь, сорок! Эх, мне бы твои года! Да чтоб ты знала: после сорока лет все самое интересное в жизни только начинается!»
Ничего особенного не началось. Назавтра был тот же мороз, те же мандарины на выбор – абхазские или марокканские, потом яблоки: молдавские, без нитратов, подешевле, или голландские, чистая химия, дороже чуть не вдвое… Ну, словом, обычная жизнь, все, как всегда, и ничего нового дождаться Надя не чаяла, как вдруг ее хозяин, Максуд, пришел однажды мрачнее тучи и сказал, что у него на родине, в Азербайджане, умирает мать и надо ехать к ее одру. А вместо себя Максуд привел племянника Рашида и представил ему Надю, сначала пробормотав что-то по-своему, а потом переведя на русский: «Наде я верю как себе самому, и ты тоже можешь ей верить!»
Надя сощурила свои небольшие зеленоватые глаза: по ее мнению, Максуд вообще никому не верил, даже себе, так что его комплимент недорого стоил! – и только потом посмотрела повнимательнее на нового босса. Она знала о нем только, что его зовут Рашид, что он из «русских» азербайджанцев, то есть из тех, кто переехал в Нижний давно, еще в советское время, прижился здесь, стал практически своим, имеет постоянную прописку. Отец Рашида держал несколько «пазиков» – маршрутных такси, а деньги в рыночную торговлю своего шурина вкладывал просто так, чтобы не держать все яйца в одной корзине. И сына отправил на рынок только временно, вообще-то Рашид шоферил на одной из отцовских маршруток.
С первого взгляда рядом с широкоплечим толстяком Максудом он показался Наде довольно-таки невзрачным: небольшого ростика, тщедушный, узкоплечий, с длинным смуглым лицом и унылыми усами. Только глаза у него были красивые – нет, очень даже красивые: большие, удлиненные, с длинными нарядными ресницами, жгуче-черные. Не темно-карие, как обычно, а именно черные, бархатные. Чудо что за глаза, никогда таких глаз у мужчины Надя не видела! А еще она никогда не видела, чтобы мужчина так смотрел на нее… так смотрел!