Безумие на двоих - стр. 44

Засыпают меня вопросами, от которых скрипит еще продолжающий дремать мозг, одногруппники и рассаживаются в мягких удобных креслах с высокими спинками. Переговариваются оживленно, обсуждают, кто что вчера исполнял, а я приклеиваюсь взглядом к Настиным пальцам, порхающим по экрану айфона последней модели.

– Удали.

С садистским удовлетворением фиксирую, как вздрагивают ее плечи, и наклоняюсь к девушке, едва не касаясь губами ее уха. Набираю в легкие воздуха и повторяю достаточно жестко, чтобы Настин телефон выпал из ее ладони и грохнулся прямо на столешницу.

– Удаляй, я сказал, – пару секунд я наслаждаюсь произведенным эффектом и тем, как накаляется пространство между нами, а затем ввергаю ребят в еще больший ступор. – Сносите вчерашние фотки и видосы Бариновой, чтобы я видел.

– На хрен ты за нее впрягаешься?

– С фига ли?

– Я так хочу.

Осаживаю пытающихся возмущаться Шарову и Воропаева и самодовольно хмыкаю, когда они начинают чистить содержимое своих гаджетов. Подмигиваю Крестовскому и небрежно бросаю королеве красоты, обидчиво поджимающей губы.

 – Все видео, Настя. И в переписке тоже.

14. Глава 14

Саша

В доме тихо. Не слышно ни единого шороха. Не громыхают за стенкой басы, не звенит посудой на кухне мама, не гремит блинами в специально оборудованном зале на первом этаже Сергей Федорович. Отчего ровно на секунду складывается впечатление, что я в этом огромном особняке совершенно одна.

Сладко потянувшись, я переворачиваюсь на другой бок, чтобы спрятаться от бьющих прямо в лицо лучей солнца, и только сейчас вспоминаю события вчерашнего дня.

Спонтанную просьбу Ирки. Идиотскую вечеринку. Кривые самодовольные ухмылки снимающих мой позор на камеру одногруппников.

  – Дура.

Невнятно бормочу себе под нос и подтягиваю колени к груди, надеясь, что публичное унижение мне просто привиделось в нелепом ужасном кошмаре. Но аккуратно сложенный бомбер, лежащий на тумбе, и валяющееся на полу платье с белыми разводами убеждают меня в обратном.

И радость от того, что мое утро не начинается с семейного завтрака и кислой физиономии Мота, стремительно меркнет. Сменяясь пасмурными мыслями и приступом жалости к себе.

Ковыряясь в собственной глупости, я лежу в постели еще добрых полчаса прежде, чем заставить себя подняться. Прочесываю пальцами запутавшиеся волосы, засовываю ноги в мягкие большие тапки и иду умываться, боковым зрением фиксируя, что дверь в комнату Матвея приоткрыта и там никого нет.

– Милый, милый зомбик.

Бросаю своему уставшему отражению, когда даже ледяная вода не помогает прийти в чувство. Вешаю мокрое полотенце на крючок, поправляю сползшую с плеча бретельку темно-синего атласного топа и, прихватив с полочки телефон, почти уже возвращаюсь к себе, когда мою гудящую голову озаряет блестящей идеей.