Безработица - стр. 3
– Такие не прогорают, – вздохнула жена.
Продажа компании, которой грозил крах, была очевидным мошенничеством, но благодаря влиятельным знакомствам её владельцам удалось избежать суда. Да и как их наказание могло повлиять на судьбу златорайцев? Абстрактная справедливость мало кого волнует, если не затрагивает личных интересов, а забот и так хватало. Бунтовать было бессмысленно, оставалось сосредоточиться на своём положении и сообща найти выход. А главное – не поддаваться панике. Не бегать, как курица с отрубленной головой. Да, главное – не паниковать. Безработица пришла с весной, когда всё представало в розовом свете. Думать позитивно! Об этом в глянцевых журналах твердили психологи, к этому же призывал инстинкт выживания, и на увольнение постарались взглянуть с другой стороны. В конце концов, вместо месячного отпуска завод оплатил целых три. Разве это не подарок судьбы – избавиться от необходимости просыпаться ни свет ни заря, тащиться через весь город к чугунным воротам, за которыми по восемь часов проводить у промывочного конвейера. Страус, зарывший голову в песок? Возможно. Но всё-таки лучше обезглавленной курицы. Тем, кто полжизни провёл на предприятии и для кого работа превратилась в неизбежный ритуал, став таким же рефлексом, как утреннее опорожнение кишечника, увольнение показалось чудом. Каждый день светало всё раньше, звенела капель, и солнце играло в лужах, собиравшихся под карнизами домов. На деревьях распускались почки, стаи чёрных грачей склёвывали насекомых в острой зелёной траве, и златорайцы почувствовали себя школьниками, которым неожиданно устроили каникулы. Больше не надо было отдавать дни чудовищному Молоху, не надо было заживо хоронить себя. Жизнь без завода казалась вдвойне прекрасной, так что, по мнению многих, сожалеть было не о чем, и эти оптимисты, умевшие жить одним днём, не задумываясь о будущем, заражали своим настроением остальных.
Коротким летом Златорайск вихрился пылью, зимой утопал в снегу, а весной и осенью единственная дорога, ведущая к нему, покрывалась грязными оползнями. Город находился на краю света, так что его обитатели привыкли жить обособленно, надеясь только на себя. Большинству ехать было некуда, вся родня давно свелась к местным, с которыми связывали браки, и в первые дни все восприняли беду как общую. А на миру и смерть красна. Но о какой смерти могла идти речь? Деньги пока были, муниципалитет, в который после закрытия завода обратились несколько малоимущих семей, обещал о них позаботиться, и златорайцы надеялись на лучшее.