Безответная любовь - стр. 39

Узнав об этом, Ямадзаки Канъэмон, Ивата Кураноскэ и Камики Куроэмон вновь держали совет и решили, что теперь ничего другого не остается, как последовать предложению Камики и распорядиться изготовить трубки из латуни. Когда они уже собирались отдать приказ Сумиёсия Ситибэю, тут-то оно и случилось. К ним явился слуга с повелением от Нарихиро.

– Его сиятельство изволят жаловаться, что, когда у них серебряная трубка, монахи досаждают своими просьбами. А посему повелевают трубки делать из золота, как прежде.

Растерявшись, они не знали, что предпринять.

Котияма Сосюн ревниво наблюдал со стороны, как монахи наперебой спешили к Нарихиро за подарком. Однажды, когда Рётэцу радовался, получив трубку при посещении замка то ли в праздник урожая, то ли по какому-то другому случаю, он даже осадил его резким окриком в своей обычной манере: «Болван!» Ведь он и сам был бы вовсе не прочь получить серебряную трубку. Однако ему казалось слишком пошлым гоняться вместе с остальными монахами за совершенно одинаковыми поделками. Мучимый внутренним столкновением гордости с алчностью, он, словно говоря всем своим видом: «Ну, погодите, я еще вам покажу!» – с деланым равнодушием, но неукоснительно следил за судьбой трубок Нарихиро.

И вот однажды он заметил, что Нарихиро неторопливо попыхивает такой же, как и прежде, золотой трубкой, но никто из монахов, похоже, не решается просить ее. Тогда он, остановив проходившего мимо него Рётэцу, шепнул ему, слегка кивнув в сторону Нарихиро:

– Снова золотая, да?

В ответ Рётэцу изумленно уставился на Сосюна:

– Полно тебе жадничать, знай меру! Чего ради он принесет золотую, когда у него и серебряных столько выклянчили?

– Ну а тогда из чего же она?

– Верно, из латуни.

Сосюн затряс плечами в беззвучном смехе, чтобы не услышали окружающие.

– Ну хорошо, латунь так латунь. А я вот попрошу себе такую.

– С чего ты взял, что это золото? – Уверенность Рётэцу, похоже, пошатнулась.

– Вашей братии помыслы у них как на ладони. Вот они и носят золото под видом латуни. Главное, что владелец миллиона коку не станет пользоваться латунной трубкой.

Бросив это скороговоркой, Сосюн в одиночестве отправился к Нарихиро, покинув опешившего Рётэцу перед золотой фусума с образом Сивамму.

Прошло всего около часа, когда Рётэцу вновь встретил Котияму в коридоре, устланном татами.

– Ну как, Сосюн, с твоим делом?

– С каким делом?

Выпятив нижнюю губу, Рётэцу пристально вглядывался Сосюну в лицо.

– Не прикидывайся, я о трубке.

– Ах о трубке, так я ее тебе дарю!

Выхватив из-за пазухи отливавшую золотым блеском трубку, Котияма вдруг швырнул ее в лицо Рётэцу и удалился быстрыми шагами.