Безобразный Ренессанс. Секс, жестокость, разврат в век красоты - стр. 52
Такое переплетение религии, бизнеса и политики порождало еще одну более опасную форму напряженности. Внутри церкви уже имелся фактор, который раздражал и отталкивал мир современного бизнеса. Речь шла о чрезмерно активном вмешательстве священников и прелатов в жизнь светскую. В частности, священники того времени постоянно и сурово осуждали практику ростовщичества. Корыстолюбие финансового сектора подвергалось постоянному осуждению проповедников, призывавших к бедности и простоте, характерной для нищенствующих орденов. Но подобное отношение порождало еще более острую критику церковных грехов.
Пуристы полагали Церковь оплотом чистоты и простоты, политику – отраслью теологии. По их мнению, бизнес следовало совмещать с христианской благотворительностью. По мнению многих священников, постоянное стремление к богатству, соперничество за прибыли и политизация церковной жизни постепенно стали символизировать не только деградацию веры, но и коррупцию в божественной республике. В начале XV в. монах-доминиканец Джованни Доминичи отстаивал идею о том, что правительство должно руководствоваться добродетелью, а служение государству – это обязанность христианина. Но в то же время он сурово обрушивался на алчность и честолюбие тех, кто стремится к власти («все несчастья мира начинаются с честолюбия, гордыни этого мира», – заявлял он>64). Осуждая фракции, ведущие постоянную борьбу, он стенал, что «в мире не осталось справедливости, но лишь обман, власть, деньги, дружба и родители».>65 Чтобы изменить это, необходимо было христианское возрождение.
В конце века на богатых обрушился монах-доминиканец Джироламо Савонарола.>66 Он сурово клеймил их роскошные дворцы, экстравагантную одежду и роскошные частные капеллы. Ему была отвратительна борьба за положение в церкви. Он осуждал готовность, с какой церкви превращались в логова воров, обманывающих бедных и неимущих. Он считал, что от учения Христа отошли не только люди, но и сама Церковь, а правительство стало рассадником тирании. Озвучив недовольство, связанное с социоэкономическим и политическим неравенством, он провозгласил, что добрые люди – popolo minuto, бедные рабочие, еле сводящие концы с концами поденщики, старики и дети – были позабыты в гонке за деньгами. Флоренцию нужно реформировать в соответствии с представлениями пуристского толкования Священного Писания. Правительство следует реорганизовать, поставив во главу угла добродетель и милосердие. Церковь нуждается в очищении. Торговцам и купцам следует научиться скромности и сдержанности. «Флоренция! – провозглашал Савонарола. – Христос твой король!» За несколько недель, прошедших после падения Пьеро де Медичи, пламенный монах начал настоящую революцию. Тысячи юношей шли по улицам, уничтожая все, что казалось им высокомерной демонстрацией богатства. Синьория была вычищена. Вся Флоренция, как говорили критики Савонаролы, превратилась в монастырь. Революция была суровой и кровавой, но она явилась абсолютно естественным результатом напряженности, возникшей в силу взаимодействия экономики, политики и религии.