Безмолвное дитя - стр. 7
Я выбрала Эйдена.
И ни разу об этом не пожалела.
Ни тогда, когда он, раздвинув мою плоть, появился на свет божий, ни тогда, когда он орал как резаный, вместо того чтобы мирно спать, ни даже тогда, когда через три дня после наводнения из Узы выловили его красную курточку. Нет, я никогда не жалела о сделанном выборе на протяжении семи долгих лет, прошедших со дня наводнения, пока, наконец, моего сына официально не объявили юридически мёртвым.
– Ну что, Эмма, может, теперь вот этот откроешь?
Я заморгала, и это помогло мне вернуться к реальности, в которой с сидела на одном из не слишком комфортных стульев, расставленных в учительской комнате вокруг маленького низкого столика. У стены слева располагался стеллаж с отделениями для каждого учителя, а за спиной у меня находились небольшой кухонный уголок с несколькими шкафчиками, наполненными неизвестно когда попавшими туда упаковками сухих завтраков, и раковиной, уставленной кружками с чайными ложками. Интересно, долго ли я пребывала в воспоминаниях об Эйдене? Судя по выражению лиц вокруг, я уже некоторое время ни на что не реагировала.
– Да, конечно! Прости, я что-то отключилась… – Я заткнула за ухо выбившуюся прядь волос, улыбнулась и склонила голову, принимая подарок из протянутой руки Эми.
Десять лет назад, когда вода поглотила Эйдена, я бы и представить себе не могла, что когда-либо буду работать рука об руку с той самой женщиной, что позволила моему сыну беспрепятственно покинуть школу. Но жизнь идёт своим чередом, и люди меняются. Несмотря на всё случившееся, я смогла простить Эми. В той экстренной ситуации она и так уже действовала за гранью своих возможностей, и стоило ей в какой-то момент отвернуться, мой ребёнок сделал, казалось, маловероятное: вышел из школы, пошёл прямиком к опасной реке и утонул, будучи не в силах сопротивляться мощному потоку. Таковы сухие факты. Но каждый раз, когда я думаю о них, я словно отключаюсь от той реальности, в которой они имели место. Иногда мне даже кажется, что моё сознание вообще не желает иметь ничего общего со смертью Эйдена. Отказывается верить в неё, будто он мог остаться в живых и превратиться в какого-нибудь дикаря, живущего где-то на йоркширских болотах и пугающего туристов, выпрыгивая из зарослей вереска и стремительно удирая в своё логово, словно Стиг-со-свалки[4].
Держа подарок на коленях, я поддела ногтем большого пальца клейкую ленту на упаковке и медленно развернула её. Подарок был упакован в милую розовую бумагу с изображениями птичек и цветочков и перевязан розовой же лентой. Бумага оказалась такой плотной, что надорвать её было непросто. Эми не просто заскочила в киоск на Бишоптаун-Хилл – за такой симпатичной и модной бумагой ей нужно было отправиться в Paperchase или Waterstones