Безмолвная ярость - стр. 8
Я делаю паузу.
– Моя мать не присутствует здесь сегодня вечером, но она точно не захотела бы, чтобы ее отсутствие неверно истолковали. Вы знаете, что она всегда была одиночкой по натуре, и воспоминания о том периоде жизни причиняют ей много страданий. Эти фотографии оказались для нее слишком тяжелым наследием. Просто знайте, что, отдыхая на юге Франции, она всем сердцем с нами. Благодарю вас за внимание.
Публика аплодирует. Я немедленно возвращаю микрофон Матье.
– Дорогие друзья, наслаждайтесь фуршетом, потом Тео начнет подписывать книги. Вы в привилегированном положении – издание появится в магазинах только через десять дней, а у вас есть возможность приобрести ее сегодня и получить автограф автора.
Все приходит в движение, галерею заполняет веселый гул. Матье улыбается и похлопывает меня по плечу.
– Ты очень хорошо говорил. Люблю, когда ты немного отпускаешь вожжи.
– Брось, меня хватило только на банальности.
– Не важно, банальности это или нет, если они сказаны искренне.
– Еще одна банальность.
Матье как будто ищет кого-то в толпе.
– Кстати, мне нужно познакомить тебя с журналистом, о котором я говорил тебе вчера. Он в восторге от фотографий. Не скрываю, сначала он был настроен скептически – должно быть, вообразил, что мы наскребли выставку по сусекам… Пообещал мне хвалебную статью на следующей неделе.
– Хорошо, но не могли бы мы заняться этим после автографов?
Он бросает на меня подозрительный взгляд.
– Ты ведь не убегаешь?
– Это в моем духе?
– Вообще-то, да.
– А если серьезно, у тебя есть новости от Лашома? Он сказал, что перезвонит мне.
При упоминании имени нашего адвоката Матье морщится и качает головой:
– Ничего конкретного, но я действительно считаю, что это были пустые угрозы. Твой брат…
– Мой единокровный брат.
– Ладно, ладно… Твой единокровный брат так далеко не пойдет. Он ничего не может сделать против нас. Твоя мать – распорядитель наследства, и он получит причитающуюся ему часть. Ни один судья не запретит выставку или издание книги без веских причин. Что ему это даст?
– Ты не представляешь, на что способен Камиль, когда впадает в паранойю.
– Ты знаешь, где он сейчас?
– Нет. Либо в реабилитационном центре, либо загрузился под завязку в каком-нибудь гостиничном номере. Ничто не ново под луной, а он потратил на это половину своей жизни.
– Ты жесток к нему, Тео.
– А он разве нет? Проклятье! Как он может угрожать нам судебным иском из-за этих фотографий? Йозеф и его отец, но Камилю всегда было плевать на его работы. А теперь он появляется как чертик из табакерки и изображает защитника! Мой отец никогда не возражал против того, чтобы фотографии однажды были обнародованы. Уверен, он этого даже хотел…