Безмолвие девушек - стр. 26

– В самом деле? – спросила Юза. – Ну да, она же такая худенькая…

И она откинулась, заложив руки за голову, демонстрируя собственные округлые формы.

– Он ее любит, – заметила Гекамеда.

Юза фыркнула.

– Ага, пока она не наскучит ему. Помнишь, как там ее звали… ах, чтоб ее, начинается на «вэ»… Ну все думали, что у них любовь, но это не помешало ему отдать ее воинам. А потом была…

– Они так делают? – спросила я.

– Что?

– Отдают своих женщин воинам?

Юза пожала плечами.

– Это все знают.

– С Хрисеидой этого не случится, – возразила Гекамеда. – Он одержим ею.

– Ну, надеюсь, ты права.

Рица потянулась и зевнула.

– Все, что ей нужно, – это родить ему сына.

– Как ты себе это представляешь? – спросила я. – Через задний проход?

Взрыв хохота. Сейчас кажется невероятным, что мы тогда смеялись. Но смеялись мы помногу. Наверное, важно учесть, что ни одна из нас не теряла детей.

Приходила еще одна женщина, хоть и реже других, – Текмесса, награда Аякса. Она провела в лагере четыре года и родила сына, в котором Аякс души не чаял. Поскольку его стан располагался рядом со станом Ахилла, мы часто возвращались вместе. Это была крупная женщина, и прогулки в жару давались ей тяжело. Так что мы шли очень медленно, и у нас была масса времени на разговоры. Но я не ощущала симпатии к Текмессе или иного чувства, кроме раздражения и жалости. Аякс убил ее отца и братьев и овладел ею той же ночью. А она умудрилась полюбить его – ну или так утверждала. Я не вполне ей верила. Впрочем, мне и не хотелось верить. Ее смирение казалось мне пугающим – и постыдным. Но у нее был сын, и вся ее жизнь вращалась вокруг ребенка.

Другой ее страстью была еда. Гекамеда часто выставляла лакомство из сушеных фруктов и орехов в меду – до того сладкое, что после трапезы больше одного-двух кусочков в рот не лезло. Текмесса же могла съесть целое блюдо. Мы потрясенно наблюдали за ней, то и дело переглядываясь, но ничего не говорили.

Пару раз Текмесса принималась советовать мне, как примириться с новой жизнью. Хоть она и делала это из добрых побуждений, я ощущала лишь досаду. Она говорила, что мне следовало пробудить любовь в сердце Ахилла.

– Ты же знаешь, у него нет жены и всего один сын. Это ничто для такого человека, как он. Он мог бы взять ее в жены, но не сделал этого.

Сына назвали Пирром, и Ахилл видел его лишь младенцем. Мальчика воспитывали в семье матери.

– Это совсем не то, – настаивала Текмесса. – Быть рядом со своим ребенком и видеть, как он растет, – это другое.

Посыл очевиден: имелось свободное место, и я буду дурой, если не попытаюсь его занять.