Беженец - стр. 22

– То, что следовало сделать давно. Мы уходим из Алеппо. Я припарковался неподалеку. К завтрашнему дню будем в Турции, там продадим машину и станем пробираться на север, в Германию.

Все, кроме отца Махмуда, остановились. Он же продолжал идти.

– Германия? – переспросила мать.

Махмуд удивился не меньше. Он вспомнил карту мира, висевшую в классе. Германия была где-то на севере, в самом сердце Европы. Он и представить не мог, что отправится так далеко. До этого он уезжал из Алеппо только в деревню, к бабушке.

– Ненадолго, – пояснил отец Махмуда. – Я видел по телевизору, что они принимают беженцев. Мы можем оставаться там, пока все не кончится. Пока не сможем вернуться домой.

– В Германии холодно, – заметил Махмуд.

– Хочешь слепить снеговика? – пропел отец.

Они видели «Холодное сердце» в кинотеатре, когда те еще были в Алеппо.

– Юсеф, – одернула его мать.

Он робко потупился:

– Ну… можно и не снеговика.

– Поговорим серьезно. Германия слишком далеко. Как мы доберемся туда? Все, что у нас осталось, – рюкзаки и наши телефоны.

Отец пожал плечами:

– На судне? Поездом? Автобусом? Пешком? Не могу сказать точно. Знаю одно: мы больше ни дня не останемся в Алеппо. Здесь небезопасно. И давно уже небезопасно. Если мы хотим выжить, нужно покинуть Сирию.

Рут вприпрыжку бежала впереди Йозефа по залитой солнцем прогулочной палубе. И была счастлива как никогда раньше. Не без причин. Теплоход «Сент-Луис» казался раем. Рут никогда не была в германских кинотеатрах, потому что туда не пускали евреев. Впервые она увидела мультик на борту, во время ночи кино, и влюбилась в него, хотя следом показывали новостной ролик с вопящим Гитлером, который обличал евреев.

Трижды в день Ландау ели восхитительно вкусную еду в столовой, за столиками, которые были накрыты белыми льняными скатертями, сервированы хрустальными стаканами и сверкающим столовым серебром. Стюарды всячески прислуживали семье. Они играли в шаффлборд и бадминтон, а команда развернула плавательный бассейн, который обещали наполнить морской водой, как только «Сент-Луис» войдет в Гольфстрим.

Все члены команды обращались с Йозефом и его семьей любезно и с уважением, невзирая на постоянные предупреждения отца, что германцы обязательно придут за ними. За пять дней отец ни разу не вышел из каюты, даже в столовую, и мать от него почти не отходила.

Члены команды были обходительны, хотя знали, что Йозеф и его семья – евреи. На корабле никто не носил повязок со звездой Давида, ни на одной каюте не висело буквы «Е». Пассажиры, все девятьсот восемь человек, были евреями. Они направлялись на Кубу, чтобы убежать от нацистов, и когда наконец оказались вдали от угроз и насилия, с которыми постоянно сталкивались в Германии, смогли петь, танцевать и смеяться.