Бездушный - стр. 33
— Артём берёт с неё плохой пример, он уже не слушает меня. В общем, уволь её немедленно, пока она не угробила нам ребёнка! — требует.
Прикрываю глаза, откидываясь на спинку кресла. Дышу глубже.
Маша…
Мария сама большой непосредственный ребёнок. Но в ней есть инстинкт, который отвечает за благополучие моего сына. Я многое видел на камерах. И все её мелкие косяки перекрывает то, что эта девочка – первый человек, к которому потянулся Артём.
Да, я совершил ошибку, приняв её на работу. Если завтра наша Маша вильнёт хвостом и уйдёт, у Артёма появится новая травма.
И это, сука, раздражает.
Но сейчас я не готов своими руками взять и снова отнять у ребёнка близкого человека. У него и так никого нет. Мать умерла, отец отторгает, бабка – Гитлер в юбке.
— Нет, — категорически отвечаю я, открывая глаза. Давлю на тещу тяжёлым взглядом, чтобы окончательно дать понять, что не нужно рыть под девочку – не сработает. Если она действительно совершит что-то критичное, я сам от неё избавлюсь. Но без участия тещи.
— Что значит «нет»? — распахивает глаза в недоумении.
— Я поговорю с ней. Но она останется с Артёмом. Я её нанимал и сам буду решать.
— Роберт… — теряет слова, смотря на меня, как на сумасшедшего.
— Я всё сказал. Пока я единственный родитель Артёма, и только я решаю, как лучше для него. Вам спасибо за помощь, советы и информацию. Вызову вам такси, — сообщаю, набирая номер.
— Если моё слово ничего не значит для тебя, то ноги моей в этом доме не будет! — соскакивает с места. — Или я, или она!
— Не драматизируете, — снова прикрываю глаза. — Не хотите навещать внука – ваше право. Уговаривать не стану. Такси будет через семь минут.
Заканчиваю разговор.
Теща уходит. А я дышу, кажется, даже начинаю немного трезветь. Голова пульсирует. Дышу.
Когда теща уезжает, не прощаюсь. Просто запираю ворота, снова прикуривая сигарету. Я много курю последнее время. Хотя бросил после рождения Артёма.
Но жизнь, сука, такова...
Это саморазрушение.
И я даже не пытаюсь ему сопротивляться. Курение – очень долгий способ самоубийства. Но всё равно отбирает годы жизни, и я с удовольствием её сокращаю.
Поднимаюсь наверх. Маша ещё читает сказку Артёму. Иду в душ. Долго стою под прохладными струями воды, пытаясь выгнать остатки опьянения. Хреново. Ломает. Обычно похмелье настигает с утра. Но нормально нажраться и потрахаться мне не дали. И хочется за это кого-то наказать.
Выхожу из душа, скидываю полотенце, стук в дверь. Быстро натягиваю штаны, открываю. Маша. Замирает, кажется, прекращает дышать, бегая глазами по моему обнажённому торсу.