Бездна твоих страхов - стр. 11

– Ешь тот лук, что ест медведь, никогда не будешь тлеть, – невпопад проквакал Огр.

– Мне бы лучше похудеть, – в шутку я продолжил двустишие, но тут же заметил, с каким недовольством на меня воззрилась Монт.

– Похудеть – легко. Насытиться – вот, что непросто.

– Ты же это несерьезно? Весь мир мечтает похудеть! Избыточный вес давно стал атрибутом уродства. Посмотри на всех этих моделей, звезд, законодателей моды – рельефные, гладкие тела, идеальные и прекрасные… И я – с растяжками, как у беременной бабы и целлюлитными ногами. В этом мире для таких, как я нет места, – закончил я дрогнувшим голосом. Откуда у меня эта гадкая привычка исповедоваться перед незнакомцами? Может, дело в том, что дома меня выслушать некому?

Бокасс как-то странно яростно откашлялся – словно выругался на другом языке. Монт неодобрительно глянула на чернокожего гота, после чего прокомментировала:

– Как видишь, Бокасс с тобой несогласен. И я. Нам тоже нет места под солнцем, но ты… по меркам наших предков ты – почти альфа-самец. Ты умеешь добывать еду, в тебе достаточно сил, чтобы прокормить себя и свою самку. Как по мне – вот это сексуально, – она выпрямилась во весь свой огромный рост и по-кошачьи потянулась, проведя темным тонким язычком по неподвижным густо напомаженным губам. Я отчетливо почувствовал, как кровь прилила к гениталиям, а в голове пронеслась череда картинок не самого целомудренного содержания, – Так что, выпьем?

Каждый из них по очереди приложился к бутылке, закидывая голову. С довольным фырканьем они, передавали напиток друг другу. Наконец, очередь дошла и до меня. Холодное, как лед стекло легло в ладонь, и сильный запах спирта пополам с черемшой ударил мне в ноздри так, что глаза заслезились. Я хотел было вытереть горлышко рукавом, но смутился – не хотел, чтобы новые знакомые подумали, будто я брезгую. С мыслью «А, будь, что будет!» я сделал глоток.

Геенна огненная, горящий напалм, азотная кислота и раскаленные угли, сдобренные вкусом свежескошенной травы прокатились по моему горлу и взорвались самодельной бомбой исламского террориста в желудке, больно втыкаясь в стенки поражающими элементами. Я закашлялся и хотел передать бутылку дальше, но готесса шагнула ко мне, мягко положила мне руки на плечи, прижалась бедрами к паху и сказала:

– До дна. За меня.

Поддавшись собственной похоти и какому-то неведомому отчаянию, всплывшему из глубин моей души, словно раздувшийся утопленник, я принял горечь и пламя напитка. Мелкие кусочки травы и веточки прокатывались по языку, внутренности горели, точно я заливал в себя средство для чистки труб. Но в мыслях был лишь тот факт, что сейчас, прижимаясь ко мне, Монт чувствовала мою эрекцию и, кажется, вовсе не была смущена. Даже наоборот – нежно терлась бедром о мой пах, улыбалась, но глаза под этими чертовыми линзами были непроницаемы. Как речные голыши, они ничего не выражали, неподвижно застыв в плену густо накрашенных век.