Бездна Тайн - стр. 22

– Успокойтесь, я никого не осуждаю.

Я подошел к книжным полкам и переставил томик, который он так пристально разглядывал. Марк не подал виду, что заметил, но сердито уставился на большую фотографию Шелби, необычайно привлекательного во фланелевом теннисном костюме.

Стемнело. Я зажег лампу. В этом быстром переходе от мрака к свету я вдруг уловил намек на нечто более мрачное и таинственное. Здесь шло не обычное полицейское расследование. В разрозненных пустяковых деталях вроде старого бейсбольного мяча, потрепанного томика «Приключений Гулливера» или дорогого сердцу снимка Макферсон искал ключ не к разгадке убийства, а к извечной тайне женской души. Для таких поисков одного зрения мало, сердце тоже должно участвовать. Сам он, человек жесткий и суровый, первым бы отверг подобное предположение, но я-то видел его насквозь и прекрасно понимал истинную причину неприязни к Шелби. Макферсон оказался лицом к лицу с тайной куда более глубокой, чем преступление, и его мысли теперь занимал вопрос, который всегда мучил влюбленных: «Что она нашла в том парне?» Я знал, что пока Марк угрюмо рассматривал фотографию, он думал о природе чувств Лоры к Шелби и о том, может ли такая умная и тонкая женщина довольствоваться только привлекательной внешностью мужчины.

– Слишком поздно, мой друг, – насмешливо произнес я. – Последний поклонник уже позвонил в дверь.

Резким жестом, выдающим отчаянное желание скрыть свои чувства, Марк сгреб разную дребедень, что валялась на столе: блокнот, куда Лора записывала адреса и даты встреч, письма, перетянутые резинкой счета, нераспечатанные банковские выписки, чековые книжки, старый дневник и альбом с фотографиями.

– Идемте! – скомандовал полицейский. – Я голоден. Пора убираться отсюда.

«Мы обнаружили кое-какие улики, но пока не готовы выступить с заявлением».

Утром того понедельника Макферсон держался с репортерами отстраненно и сухо. Похоже, он ощущал собственную важность, как будто его жизнь наполнилась новым смыслом. Расследование отдельно взятого убийства перестало быть заурядным.

Девушка-репортер, желая получить информацию, которую не смогли добыть конкуренты мужского пола, прибегла к типично женской уловке и воскликнула:

– Я была бы не прочь оказаться жертвой, мистер Макферсон, если бы вы вели расследование и копались в моей личной жизни!

Рот Макферсона скривился. Неприкрытая лесть бросалась в глаза.

Лорины записные книжки с адресами и датами встреч, корреспонденция, банковские выписки, счета, корешки квитанций занимали его стол и мысли. Благодаря этим бумагам он узнал, что Лора вела чрезвычайно насыщенную жизнь – и в то же время прожигала ее. Слишком много гостей и ужинов, слишком много писем, исполненных уверений в вечной преданности, слишком много душевных сил, растраченных на пустяки, не заслуживающие внимания. Пресвитерианская добродетель Марка восставала против корыстолюбия. Он открыл смысл жизни, валяясь в больничной палате с серыми стенами, а потом все последующие годы робко спрашивал себя, неужели люди с хорошим вкусом обречены на одиночество. Подводя итоги жизни Лоры, Марк нашел ответ на свой вопрос, но этот ответ противоречил требованиям его строгого воспитания. Читая письма Лоры, подсчитывая сумму неоплаченных счетов, Марк понял, что можно жить полной жизнью и не быть при этом одиноким, только вот платить приходится дорого. Лора так много работала, что у нее не осталось сил радоваться предстоящей свадьбе.