Безбожно счастлив. Почему без религии нам жилось бы лучше - стр. 28
Папа Ахима – политик, сейчас он улыбается, а его мама смахивает слезу с щеки, потом Ахим засовывает гостию себе в рот. В церкви воцарилась тишина, и я наблюдаю за тем, как остальные дети глядят на Ахима. Что же такое происходит? Ахим жует гостию и при этом закрыл глаза. Вот, проглотил ее и… открывает их снова.
И что? – хотелось бы мне спросить, ты что-нибудь, наконец, ощутил? – но на мессе нам не положено задавать вопросы, так сказала Николь. Передо мной еще одиннадцать детей, а за ними должен идти я. Все, что мне надо сделать, – это сказать, что я в Него верю, а потом и я смогу наконец принять Тело Христово. Теперь очередь Стеллы, но и тут ничего не происходит: она получает гостию, жует ее, глотает, потом пастор переходит со своей чашей к соседу Стеллы. Передо мной еще десятеро, а моя бабочка что-то жмет все сильней. Что же я скажу, когда он подойдет прямо ко мне? Ох, осталось всего девятеро, дело принимает серьезный оборот. Должен ли я просто повторить все это? Довольно ли сказать: «Господи, я верую в Тебя»? А если нет, то это, значит, ложь, и меня за нее накажут? Тогда мне что – опять идти в исповедальню? Осталось восемь человек, о Небо, теперь уже отступать некуда, не так ли? Это как на американских горках с пятикратной петлей – если оказался наверху, тебе и сигать вниз? Бог мой, что же мне делать?
Минуточку – Бог? А ведь это мысль! Почему бы мне попросту не попросить Его прямо? Я ведь все уже заучил: как складывать руки, закрывать глаза и мысленно говорить с Ним. Под платком, который защищает мои руки от горячего воска, так и так мои руки сложены вокруг свечи, а пастор отвлечется и не заметит, если я прикрою глаза… Итак: – Привет, Бог! Я – Филипп Мёллер, сын твоего органиста. Ты меня слышишь? Эй?
Никакого ответа, но Николь ведь говорила, что у Бога нет обычного голоса, так что следует прислушиваться к самому себе. Ну ладно, еще разок: – Ау, Бог?! Я не знаю, можешь ли Ты меня слышать, но у меня к тебе парочка вопросов. Как Ты можешь видеть, я здесь, у Тебя дома, и сегодня могу в первый раз есть Твоего Сына. Раньше я думал, что это просто так говорится, но твой священник только что сказал, что это на самом деле! Это правда?
Я глубоко вслушиваюсь в самого себя, сосредоточиваюсь как могу, но не слышу никакого ответа. Но мои родители всегда были правы, значит, то, что мне предстоит есть, – это не мясо[20] и не кровь.
Видно, так и есть. Осталось восемь детей.
И все-таки было бы неплохо, Бог, если бы Ты мне ответил. Понимаешь, ведь я должен перед всеми сказать, что я в Тебя верю, вот почему мне хотелось бы это знать. Эй?