Без тебя никак - стр. 30
Смотрю сквозь пар.
Наступаю босыми ногами на прохладный кафель, пытаюсь рассмотреть, что происходит в душевой. За грязными разводами на стекле различаю большое тело, во рту внезапно пересыхает. В груди растекается лава, устремляется в низ живота, где все стягивает тугим узлом, который развязать сложнее, чем мои руки.
Я свожу бедра вместе, рассматривая, как Марат стоит обнаженный, упирается рукой в стену, как под влажной кожей перекатываются мускулы, как по мокрой, сильной, увитой мышцами руке стекает вода. Он словно разминает шею, двигая головой под струями в разные стороны. Я сглатываю ставшей вязкой сладкую слюну, понимая, что попала в такие крепкие сети, в каких не была муха-Цокотуха…
Если он паук, то я готова принести себя ему в жертву, свое тело на алтарь его грубости. Пусть будет каким угодно, только не отталкивает. Он кажется безразличным, но что будет, если я обнаженная окажусь с ним в закрытом пространстве. Рядом. Влажная. Готовая. Открытая даже для боли, которую он может мне принести. Принесет.
Я снимаю с себя спортивный черный лифчик, стягиваю трусики, чувствуя, насколько они стали влажными. Ступаю почти бесшумно к ужасно грязной дверце, подбираясь все ближе к объекту своего вожделения. Накрываю ручку и тяну на себя, замирая внутри вся от страха и предвкушения. Я не знаю, как он поступит, но осознаю, что я иначе не могу. Не могу держаться от него подальше…
И страдаю, что не смогу никогда…
Он замирает, словно от холодного ветерка, скользнувшего со мной в душевую кабину. Пальцы, которые он распластал по стене, сжимаются в кулак. Но это ничего, гораздо интереснее, где вторая рука. Я резко, почти надоедливым комаром шмыгаю к стене, прижимаюсь к ней спиной. Смотрю на кулак внизу, боясь поднять взгляд. Или просто не хочу, потому что смотреть на торчащую из длинных сильных пальцев головку просто невыносимо возбуждает.
По телу бьют горячие струи, обжигая, почти раня. Не понимаю, как он может стоять под такой горячей водой, не понимаю, почему вместо того, чтобы запихнуть член в меня, он дрочит.
– На меня? – задаю тихий вопрос, но он молчит. Отходит вдруг назад, к самой закрытой дверце, прислоняется к ней, так и не выпустив член из руки. Хотела посмотреть – смотрю. Но как попросить его убрать руку, как предложить свою. Расстояние между нами минимальное, но я не могу поднять повисшие в бессилии руки, потрогать то, что мне так хочется, ощутить во рту его вкус…
– Ноги шире расставь, – внезапно раздается его голос. Глухой, напряжённый. Я взлетаю взглядом по его идеальному телу к вылепленному скульптором лицу. Оно все так же непроницаемо… – Даниленко, ноги шире расставь, я сказал.