Без семьи. Приключения Реми - стр. 6
– Потому что я не могла…
– Не могла отдать его в приют для подкидышей?
– Трудно расстаться с ребёнком, которого сама выкормила и которого любишь, как родного сына.
– Но ведь это не твой ребёнок!
– Позднее я хотела отдать его в приют, но он заболел.
– Заболел?
– Да, он болел, и если бы я его отдала в это время в приют, он бы там умер.
– А когда выздоровел?
– Он долго не поправлялся. За одной болезнью последовала другая. Прошло много времени. И я решила, что раз я могла кормить его до сих пор, то смогу прокормить и в будущем.
– Сколько ему теперь лет?
– Восемь.
– Ну что ж, он пойдёт в восемь лет туда, куда должен был отправиться раньше.
– Жером, ты не сделаешь этого!
– Не сделаю? А кто мне помешает? Неужели ты думаешь, что мы будем вечно держать его у себя?
Наступило молчание, и я смог перевести дух. От волнения у меня так сжалось горло, что я чуть не задохнулся. Матушка Барберен продолжала:
– Как тебя изменил Париж! Раньше ты не был таким жестоким.
– Париж не только изменил меня, но и сделал меня калекой. Работать я не могу, денег у нас нет. Корова продана. Можем ли мы теперь кормить чужого ребёнка, когда нам самим нечего есть?
– Но он мой.
– Он такой же твой, как и мой. Этот ребёнок не приспособлен для жизни в деревне. Я рассмотрел его во время ужина: он хрупкий, худой, у него слабые руки и ноги.
– Но он очень хороший, умный и добрый мальчик. Он будет работать на нас.
– Пока что нам нужно работать на него, а я не могу больше работать.
– А если найдутся его родители, что ты тогда им скажешь?
– Пошлю их в приют. Однако хватит болтать, надоело! Завтра я отведу его к мэру[1]. А сегодня хочу ещё зайти к Франсуа. Через час я вернусь.
Дверь отворилась и захлопнулась. Он ушёл.
Тогда я живо вскочил и стал звать матушку Барберен:
– Мама, мама!
Она подбежала к моей кровати.
– Неужели ты отправишь меня в приют?
– Нет, мой маленький Реми, нет!
И она нежно поцеловала меня, крепко сжимая в своих объятиях. Эта ласка ободрила меня, и я перестал плакать.
– Так ты не спал? – спросила она меня нежно.
– Я не виноват.
– Я тебя не браню. Значит, ты слышал всё, что говорил Жером? Мне следовало бы давно рассказать тебе правду. Но я привыкла считать тебя своим сыном, и мне трудно было признаться, что я не твоя родная мать. Кто твоя мать и жива ли она, ничего не известно. Ты был найден в Париже, и вот как это случилось. Однажды ранним утром, идя на работу, Жером услышал на улице громкий детский плач. Пройдя несколько шагов, он увидел, что на земле, у калитки сада, лежит маленький ребёнок. В то же время Жером заметил какого-то человека, который прятался за деревьями, и понял, что тот хотел посмотреть, поднимут ли брошенного им ребёнка. Жером не знал, что делать; ребёнок отчаянно кричал, как будто поняв, что ему могут помочь. Тут подошли другие рабочие и посоветовали Жерому отнести ребёнка в полицейский участок. Там ребёнка раздели. Он оказался здоровым, красивым мальчиком пяти-шести месяцев. Больше ничего узнать не удалось, так как все метки на его белье и пеленках оказались вырезанными. Полицейский комиссар сказал, что придется отдать ребёнка в приют для подкидышей. Тогда Жером предложил взять тебя к себе, пока не найдутся твои родители. У меня в это время только что родился ребёнок, и я могла кормить обоих. Так я стала твоей матерью.