Без семьи. Приключения Реми - стр. 33

– Итак, – говорил судья, – вы сознаётесь в том, что нанесли удары полицейскому, который вас задержал?

– Не удары, господин председатель, а один удар, для того только, чтобы освободиться. Подходя к месту, где должно было состояться наше представление, я увидел, как полицейский дал пощёчину мальчику из моей труппы.

– Но это не ваш ребёнок?

– Да, не мой, господин председатель, но я люблю его, как сына. Когда я увидел, что полицейский ударил мальчика, я был возмущён и схватил его за руку, боясь, как бы он не ударил ребёнка вторично.

– Но вы сами ударили полицейского.

– Полицейский взял меня за шиворот, и я инстинктивно, желая освободиться, ударил его.

– В вашем возрасте нельзя давать волю своим чувствам.

– Верно, но, к несчастью, не всегда поступаешь так, как нужно.

– Выслушаем полицейского.

Тот рассказал о случившемся, напирая больше всего на насмешки, а не на полученный им удар.

Во время его показаний Виталис смотрел по сторонам. Я понял, что он ищет меня. Тогда я решил выбраться из своего убежища и, проскользнув среди любопытных, пробрался в первый ряд.

Он увидел меня, и его грустное лицо просветлело. Я почувствовал, что он рад видеть меня, и мои глаза невольно наполнились слезами.

– Больше ничего вы не можете сказать в своё оправдание? – обратился к нему судья.

– Нет, и для себя лично я ничего не прошу. Но ради ребёнка, которого я нежно люблю и который теперь остаётся один, я прошу суд о снисхождении и о том, чтобы нас разлучили на возможно меньший срок.

Я был убеждён, что Виталиса освободят. Но этого не случилось.

Другой судейский чиновник говорил в продолжение нескольких минут. Затем председатель строгим голосом объявил, что человек, именующий себя Виталисом, обвиняется в оскорблении полицейского словами и действием и приговаривается к двум месяцам тюрьмы и ста франкам штрафу.

Два месяца тюрьмы!

Сквозь слёзы я видел, как закрылась дверь, через которую жандарм увёл Виталиса.

Когда я, глубоко опечаленный, с покрасневшими от слёз глазами, вернулся на постоялый двор, меня остановил у ворот трактирщик:

– Ну, как твой хозяин?

– Осужден.

– На сколько?

– На два месяца тюрьмы.

– А какой штраф?

– Сто франков.

– Два месяца, сто франков… – повторил он несколько раз.

Я хотел идти, но он снова удержал меня:

– Хорошо, а что ты теперь будешь делать?

– Не знаю.

– Надеюсь, у тебя есть деньги на то, чтобы прокормить себя и животных?

– Нет.

– Значит, ты рассчитываешь жить у меня?

– Нет, я ни на кого не рассчитываю.

– В этом ты прав, – продолжал трактирщик. – Твой хозяин и так уже задолжал мне немало. Я не могу содержать тебя целых два месяца, не зная, сможет ли он расплатиться. Тебе придётся отсюда уйти.