Без секретов. Как бережно и уверенно говорить с детьми о теле, отношениях и безопасности - стр. 10
– Опять же верно замечено было: работа с детьми. Ты, вроде, молодой еще. Иди учись на преподавателя, а потом в школу работать. Это, конечно, экстрим – работать в школе. В смысле работа трудная, а денег не платят. Но есть более легкие варианты. Например, вожатым в лагерь. Это только на лето, в свободное от основной работы/учебы время. Погугли «Школа вожатых» – может быть, найдется организация, к которой можно прибиться.
– Когда дети тебе доверены на законных основаниях, когда твоя обязанность – заботиться о них, всякая меланхолическая дурь мигом из головы улетучивается. Когда я в лагере работал, я даже не дрочил – не до того было. А сколько воспоминаний потом – на целую жизнь хватит.
– И еще раз напоминаю: для того, чтоб чувствовать себя уверенно, надо самому верить в то, что ты несешь детям добро и свет. Желательно и правда нести при этом (не обязательно, но так проще поверить). Вот этот иммунитет к проклятиям, присылаемым со всех сторон, очень важен для выживания.
– Есть такая фишка – частные уроки. Это, я вам скажу… Что-то с чем-то. Из семи девочек в прошлом году меня пытались совратить пятеро. Еле уберегся. Тут двойной гешефт получается: лольки – три их, сколько влезет без помех, снимай на камеру – они только рады, только меру соблюдайте. А еще прикол в том, что сами родители тебе ее привозят, платят, да еще благодарят. Хм-м… В общем, не кисло и расстаться совсем без проблем (что крайне важно, пока дело не перешло красной границы).
История подписчицы
«Мне 37 лет, но воспоминания из детства по-прежнему яркие. Мне было шесть лет, мы жили с мамой вдвоем в общежитии. Нашими соседями были мамина подруга, с которой они вместе учились, и ее муж. (Я появилась на свет уже после знакомства маминой подруги с ее будущим мужем.) У них было двое детей, и вся их семья были нашими самыми близкими друзьями. Муж подруги относился ко мне как к дочке; когда родились свои дети, он брал меня третьей кататься на санках, в музей, играть в „Монополию“. Были случаи, когда он злился на своих детей, а заодно доставалось и мне. Душ в нашем общежитии был лишь на первом этаже, одна комната на шестерых человек, очереди. Мы мылись с „друзьями“. Уже тогда казалось странным, что соседский папа моется с чужой женщиной, моей мамой. По непонятным теперь мне причинам это считалось приемлемым. Почему-то никогда не задавала вопросов.
Однажды утром он забрался к нам в кровать, вроде как подурачиться, как обычно. Под одеялом он взял мою руку и положил на что-то волосатое, я сразу догадалась, что это. Я резко отдернула руку, убрав ее из трусов дяди. Делала вид, что ничего не произошло, случайность. С мамой были прекрасные отношения, но, к сожалению, темы нижнего белья, общения с противоположным полом и т. п. не затрагивались. И я искренне боялась покалечить мамину дружбу с подругой. И всегда есть и был страх быть неудобной.