(без) Право на ошибку - стр. 34
Я трижды делала это, спасая свою психику, а, в последнем случае, может быть и жизнь. Но это было тогда. В прошлом. Когда затюканную девочку Настеньку лапал отчим. Когда неуверенную девушку Настю настойчиво склоняли к «особым» обязанностям на позиции менеджера по продажам, отчего и пришлось перебираться в Москву, потому как отказ - в виде удара по носу - потенциального босса не устроил, и он внес меня в черные списки сотрудников в том городе.
И когда раздавленную ложью, предательством и угрозами Анастасию вышвырнули на улицу.
Даже когда я выходила замуж я бежала.
И когда меняла имя, бежала тоже. И когда уезжала туда, где меня никто не знает.
Сейчас я этого не собиралась делать.
Брошенный мною на полпути психотерапевт кое в чем был прав. Невозможно бесконечно держать на цепи волков, которые грызут тебя изнутри. Их надо выпустить. Надо прожить полностью свою боль, погрузиться на самое дно, испытать себя на прочность самыми потайными своими страхами. Зайти в черную комнату своей души и пробыть там столько, сколько потребуется, чтобы наконец понять - больше не лезет.
Хватит.
И тогда начнется возрождение.
Похоже, мое время пришло. Я изменилась.
«Однажды ты, наконец, поймешь, что это конец. Это и будет начало».
Веринский оказался в нашем городе очень вовремя. Я была готова перевернуть, наконец, эту страницу своей жизни.
Хотя, пожалуй, нет.
Я была готова сжечь эту книгу дотла. А вместе с ней и всю темноту, что скопилась в моей крови. И начать писать новую историю, где я буду жить не смутным и больным прошлым и не непонятным будущим, а здесь и сейчас. Прекрасным настоящим.
Просто время от времени буду ходить на берег реки с бокалом игристого и смотреть на то, как проплывают мимо трупы моих врагов.
И на сегодняшний момент мне, пожалуй, оставалось одно дело. Чтобы не просто покончить с прошлым и не думать о нем - чтобы оно перестало думать обо мне. Чтобы поставить жирную точку, снова взять судьбу в свои руки - и перестать, наконец, действовать по прихоти других людей и обстоятельств.
Да, я ненормальная. Но кто меня упрекнет? Никто не знает меня настолько, чтобы разобрать по полочкам мое поведение и указать на ошибки. Никто и не узнает - я этого не позволю. Я научилась строить свою жизнь исходя из собственных предпочтений и потребностей.
И сейчас я хотела победить.
Григорий Яковлевич, наконец, насытился общением и отошел в сторону, предупредив, что если мне угодно, я могу уехать в любое время.
Мне было угодно. Тем более, что вечерело и становилось не просто прохладно, а холодно.
Я взяла бокал шампанского, выпила его залпом, а потом снова повернулась к Веринскому. Глядя на него в упор, не скрываясь, уподобляясь всем тем девкам, что постоянно крутились вокруг него. Взяла еще один бокал - чтобы что-то хотя бы держать в руках, раз себя получалось с трудом - и снова прошлась взглядом от начищенных носов туфель до чуть сжатых губ.