(без) Право на ошибку - стр. 17
- Девочка, ты могла бы и быстрее.
- Две ошибки в документе - ты совсем не учила русский язык?
- Тридцать минут на перерыве? Хм, пора пересмотреть политику по бесплатным обедам для сотрудников.
- Девочка, ты серьезно думаешь, что можно уйти раньше руководителя? Если тебе так важна личная жизнь - не стоило идти работать вообще.
- Чтобы криво печатать двумя пальцами, мы могли бы взять курицу - секретари же давно освоили десятипальцевый метод.
В первые дни мне казалось, что надо мной издеваются. Позже - что это какая-то хитрая месть за то, что я не соответствую её идеалам, а она терпеть не может, если что не идеально. И это её «девочка», от которого меня просто подкидывало…
Но я действовала все быстрее, все точнее, тщательней, и вдруг стала замечать, что она все меньше делает замечаний, все чаще смотрит одобрительно, да и из голоса начали пропадать режущие без ножа звуки.
А в то утро, что она назвала меня «Анастасией» окончательно убедилась - меня просто без предупреждения засунули на курс молодого бойца, чтобы сразу понять - подхожу или нет. Сумею ли справиться, остаться в этой компании, где все должно было быть нацелено на результат - или нет.
И такая методика оказалась весьма эффективной. Я уже четко и быстро выполняла всю рутину, познакомилась с каждым отделом и его руководителями, разобралась, кто и чем занимается в нашей компании. И запоминала все больше. Цифры, списки, аналитику, попадавшуюся мне время от времени. Запоминала - и с еще большей ясностью представляла себе внутреннюю структуру компании, как-будто цифры были скелетом, на который нанизывалась плоть и кожа из людей, продукции и клиентов.
Это оказалось безумно интересно. И сосем не похоже на скучную работу секретаря, как я себе представляла раньше.
А когда уж Нина Александровна высказала мне сдержанную похвалу за быстро сделанный сборный отчет по нескольким направлениям, так и вовсе улыбалась еще пол дня.
Но несмотря на изменившееся в лучшую сторону отношение, я её побаивалась.
Правда, не так, как «высокое» начальство.
Его я просто боялась.
И была безумно рада, что почти не пересекаюсь с ним, сидя за своей конторкой в углу приемной, чуть отгороженной от всех прозрачной изящной пластиковой «ширмой». Что его слова про то, что с секретарем они практически одна семья были иносказательны. Что это не я выхожу с бледным или посеревшим лицом из его кабинета, не я нервно дергаюсь перед дверями, словно за ними находится электрический стул, а не взбешенный ошибкой начальник. Что это не мне приходится сопровождать его на переговорах или выслушивать все новые и новые требования.