Без права на ошибку. Том 3 - стр. 12

Приходится тщательно смотреть под ноги, чтобы не раздавить нечто настолько хрупкое.

Например, собственное вырывающееся из груди сердце.

Оно трепещет и бьется о клетку из жестких ребер, норовя вот-вот разорваться от очередного неистового колебания.

Дыхание останавливается, когда взгляд скользит по полированной поверхности новенького автомобиля. Он переливается непередаваемыми оттенками красного и оранжевого и приветливо подмигивает мне фарами прежде чем гостеприимно распахнуть багажник.

Мелодия, не похожая ни на что из того, что я слышала ранее, разносится вокруг. Кружит голову, выбивает из-под ног опору и взрывается мириадами звезд на синем небосводе.

Не понимаю, в какой момент сжимаю в руках ключи. Недоуменно моргаю, разглядывая лежащий на ладони квадрат. Внимание концентрируется на маленьком золотом брелке сердечке с надписью «Лене».

— Здесь все песни, которые я посвятил тебе, — раздается тихий шепот, пока я ошарашенно трясу головой.

Взор никак не отлепить от переливающегося в руках прелестного кусочка металла.

— Что?

В поле зрения попадают руки Олега. Он осторожно сжимает маленькое сердечко и разламывает пополам. За зигзагообразным символичным швом скрывается что-то еще.

С трудом понимаю, что передо мной флешка.

— Старые, новые. Все. Пара месяцев плотной работы ушло на то, чтобы записать. Копии я удалил. Теперь они есть только у тебя, в моей памяти ну и разве что на слуху у некоторых людей.

Руки дрожат. Пальцы слабеют и несчастные ключи, как бы я не старалась, летят вниз. Я дергаюсь, чтобы поймать их на лету. Но Олег успевает первым.

Подхватывает и выпрямляется. В изумрудных радужках переливается набор эмоций, не поддающийся описанию. Дышать я перестала по ощущением минут двадцать назад.

Теплая рука обжигает ладонь, а затем руку охлаждает металлический холод. Олег сжимает мои пальцы вокруг ключей и держит, чтобы больше не выпали.

— Я не могу без тебя жить, Лен. Никогда не мог. Дышать, спать, есть. Меня без тебя вообще нет. «Люблю» — слишком скудное слово для всего того, что я испытываю. Здесь никакие слова не подходят, я проверял, послушаешь, — нервная улыбка скользит по жестким губам, а взгляд указывает на наши сжатые ладони.

— Олег… — с трудом отрываю язык от пересушенного неба.

Тело бьет в лихорадке, а колотящееся сердце заходится в безрассудном экстазе.

«Он все понял».

Я не верю собственному счастью. Уголки глаз промокают моментально, а на щеках вырисовываются влажные дорожки.

Кадык Олега тяжело дергается. Он наклоняется ниже. Мы соприкасаемся лбами, а я с удовольствием закрываю глаза.