Без права на ошибку. Том 2 - стр. 47

— Ты же знаешь, что он твой! — влага полностью застилает глаза, и я наспех провожу по ним ладонью. — Знаешь, что ты его отец, и все равно говоришь такое!

Всхлип раздирает горло. Прижав руки ко рту, я сползаю на усыпанный осколками пол и сидя сжимаюсь в позе эмбриона.

— Если с ним хоть что-то случится, я никогда тебя не прощу. Никогда.

Зияющая в груди рана стонет и боль от нее перемещается вниз живота. Судорожно глажу ладонями, не обращая внимания на капающие слезы, что ручейками расползаются по синеватому рисунку выступающих вен.

— Прозвучало резко, — прокашливается Шершнев.

Мечу гневный взгляд на потирающего лицо Олега. Судя по всему, один из снарядов достиг цели. Он чешет разбитую бровь из которой сочится кровь и смотрит перед собой абсолютно пустым взглядом.

— Иди ты в задницу, — рычу, сжимая пальцами край флисовой пижамы.

Словно пытаюсь уберечь малыша от новой порции ранящих слов. Если бы я могла — заткнула бы ему уши. Но это невозможно. Мы — один организм.

Почему-то мне кажется, что он тоже все слышал.

— Если что, я имел ввиду, что малыш еще не родился, а ты уже активно его используешь для своих манипуляций. А не то, что ты там успела себе накрутить.

— Мог бы и потрудиться в своих формулировках! — гаркаю, продолжая защищаться. — Головой думай прежде, чем рот раскрывать.

Шершнев переступает через валяющийся около него табурет, ногой отодвигает осколки. Затем нагибается и подбирает самые крупные из них.

— Иди наверх, Лен. Отдохнешь, а я пока уберусь, — бесцветный голос Шершнева щиплет недавнюю рану.

Стираю с щек влажные дорожки. Нос зудит, будто у меня простуда, а губы все еще дрожат. Шершнев лавирует между разрухой и мусорным ведром, пока, наконец, не останавливается, как вкопанный.

— Семья, все дела. — выпаливает он, пнув несчастный табурет и безумно сверкая глазами. — Хочешь поговорить? Уверена?

Шершнев плюется каждой буквой, словно они отравляют его рот. Будто это что-то плохое, от чего немедленно стоит избавиться. Киваю, хотя все внутри подсказывает последовать его совету и скрыться в безопасной спальне, подальше от темной комнате и спрятанных там демонов.

23. Глава 23

Он плюхается на пол напротив меня, растрепанный и какой-то излишне решительный. Шершнев по-турецки складывает ноги, тянется ко мне и убирает с лица налипшие из-за слез пряди. Проклятые татуировки, словно свет от сварки, обжигают сетчатку, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закрыть глаза.

— Как ты себе представляешь наш диалог?

Нервно сглатываю, наблюдая за лихорадочным блеском изумрудных радужек. Нервное шевеление в животе нарастает, когда Олег склоняет голову набок.