Без права на ошибку. Спасти свою дочь - стр. 29

– Насть, пойми, мне нужно четко понимать объем, который съедает ребенок за один раз. Я должен знать как она набирает, не срыгивает ли, как у нее усваивается смесь, – начинает терпеливо мне объяснять. – У твоей дочери не такой кишечник, как у обычных детей и подход к ней соответствующий.

Слушаю его, пытаюсь понять, но его слова в моей голове никак не укладываются. Столько разных врачей, специалистов и прочих людей вокруг криком кричат о пользе грудного молока, как тут оказывается, тоже есть свои нюансы.

Достаю кружки, наливаю в каждую кипяток, раскладываю сладости к чаю и кладу несколько чайных пакетиков с разными вкусами. Себе завариваю обыкновенный черный чай. Что-то другого сейчас мне не хочется.

Двигаю столик ближе к кровати, пристраиваю его таким образом, чтобы и Дима, и я могли без труда дотянуться.

– Каковы шансы, что после выписки я смогу перевести ее со смеси на молоко? – спрашиваю открыто.

Помимо того, что искусственное вскармливание я не рассматривала из-за вреда, так помимо этого это дополнительная финансовая нагрузка, которую я не уверена, что смогу выдержать.

– Минимальны, – своим ответом Ланской окончательно разбивает мои надежды.

– Правда? – разочарованно протягиваю.

– Да, – кивает. – Сурово, но честно.

– Поняла, – печально вздыхаю. Беру кружку, отпиваю горячего чая. – Спасибо, что сказал правду.

Пьем чай. Дима внимательно следит за мной, смотрит то на меня, то на Вику. Иногда хмурится.

Не выпив и половины кружки, отставляет ее в сторону. Смотрит мне прямо в глаза.

– Насть, ты мне должна ответить на ряд вопросов, – произносит тщательно подбирая слова. – Не хочу показаться грубым, но все же, – делает паузу. – Пока ты не ответишь, я не уйду.

Обреченно вздыхаю.

Отступать все равно некуда. Если я сама не отвечу, то Ланской все равно не успокоится и начнет копаться в прошлом.

У Димы есть все мои документы, прописка, данные с места жительства и доступ к базе. Ему не составит труда пробить меня по своей системе.

Только от одной мысли об этом у меня кровь стынет в жилах.

Мне этого не нужно от слова совсем.

– Хорошо, – произношу принимая решение. – Спрашивай. Что тебя интересует?

Я стараюсь говорить уверенным, твердым голосом, но у меня ничего не выходит. Внутри все от страха дрожит.

– Давай поговорим о Вике, – предлагает Ланской внимательно следя за моей реакцией. – И о суррогатном материнстве.

– О нем не о чем говорить, – заявляю на эмоциях.

– Первородку не берут на роль суррогатной матери, – констатирует факт. – Значит, у тебя был ребенок. Точнее, есть, – поправляется. – Сын.