Без маски - стр. 4
– Хочу жить с мамой.
Нет, отец меня любил, и у меня с ним были хорошие отношения. Почему же я ни минуты не сомневался, отвечая на вопрос судьи? Наверное, потому, что такой выбор – «мама или папа?» – в шесть лет сделать очень трудно. Конечно, на любого ребенка подействует обстановка судебного заседания – строгие незнакомые люди, непонятные разговоры, странные вопросы… В этом возрасте такие вещи могут показаться чем-то вроде игры, будто бы все понарошку. И говоришь первое, что приходит в голову – а потом думаешь: «А как же папа? А если бы я выбрал его? И неужели нельзя сделать так, чтобы все осталось по-старому?..»
Все это привело меня тогда к такому внутреннему напряжению, что, как только маму впустили в зал суда, я помчался к ней и обнял – возможно, этот момент повлиял на вынесенное судьей решение: я остался жить с мамой. (Позже, будучи подростком, я иногда думал: а что, если бы решение родителей или суда не совпало с моим? Впрочем, это уже неважно.)
После оформления развода в моих отношениях с родителями обнаружилось явное противоречие.
С одной стороны, мы с отцом были близки (я приезжал к нему на летние каникулы), с другой – возникло то, что в системной психотерапии называется «конфликтом лояльности». Один из возможных вариантов этого конфликта таков: я положительно отношусь к двум (как в данном случае) членам своей семьи, я люблю их обоих, но в то же время чувствую, что один из любимых мною людей поступает «некрасиво и несправедливо» по отношению к другому.
Тогда я был на стороне своей матери, конечно, не осознавая этого. Из неосознаваемой лояльности к ней я начал своеобразную игру: мне нравилось воображать, что я «беден, но горд», а потому ничего не хочу брать ни у отца, ни у его мамы – моей бабушки, ни даже от прабабушки (матери моей бабушки), которая к тому, что произошло между родителями и позже, во время суда, ну никакого отношения не имела. Но это я сейчас понимаю, а тогда… Я отказывался от подарков и, узнав, что прабабушка хочет нам с младшей сестрой оставить в наследство по 1000 рублей каждому, подговорил сестренку (ей тогда было 6 лет) при всех родственниках заявить:
– Да не нужны нам твои деньги…
Со стороны это выглядело, наверное, смешно. Ведь о нас с младшей сестренкой, приезжавших на лето, все равно заботились и все равно нас любили. Несмотря на внутрисемейный конфликт.
Гордость, обида, сочувствие к маме, любовь к отцу и одновременно неприязнь к нему и бабушке из-за «маминых огорчений» – все это тогда, в детстве, сплеталось в единый клубок, который я смогу более или менее распутать только спустя много лет…