Без любви не считается - стр. 46
– Ди! – кричит Дима, врываясь в комнату. – Что случилось?!
– Выйди, Дим, – тихо произношу я.
– О боже! Что с ногой?!
– Выйди! – повторяю твердо.
– Ди…
– Дима! Свали отсюда!
– Принесу аптечку, – выдавливает он дрожащим голосом.
Упираюсь рукой в столешницу и пытаюсь пошевелить пальцами на ноге. Рана пульсирует и горит, к глазам подкатывают слезы, а желудок стягивает тошнота. Перевожу взгляд на раковину. Если получится поднять ногу, смогу промыть. Только бы палец совсем не отвалился. Делаю крошечный шаг, мелкий осколок впивается в другую ступню, и я тихо пищу. Щеки увлажняются, рыдания замирают в горле, мешая дышать.
– Что за шум? – доносится голос Марка из холла.
– Ди… она… – бормочет Дима.
– Зачем аптечка?
– Она палец себе отрубила. Нет, Марк! Не ходи! Она не выносит, когда ее жалеют!
«Спасибо, Дима. Сейчас я пришью себе палец, а потом и рот тебе зашью».
Слышу, как открывается дверь, и еще ниже опускаю голову.
– Марк, положи аптечку на стол, – мирно прошу я.
Тишина.
– Здесь стекло повсюду. Выйди, пожалуйста.
И снова ответа нет.
– Марк, я сказала…
– Рот закрой! – гремит он.
Стекло хрустит под подошвой комнатных тапочек. Марк кладет аптечку на кухонный островок и хватает меня за талию, усаживая на столешницу. Обхватывает ногу за щиколотку и касается ладонью пятки.
– Палец на месте. Ноготь вроде тоже. Нужно промыть, – говорит он, рассматривая рану.
Прижимаю пальцы к губам, слезы стекают со щек на костяшки. Вблизи все выглядит еще хуже.
– Топор уронила? – спрашивает Марк и снимает с крючка полотенце.
– Блендер.
– Значит, тебе повезло.
– Не то слово, – шиплю я. – Слушай, я и сама…
– Угу, – мычит Марк и заносит над ногой пузырек. – Будет сильно жечь, скажи.
Крепче прижимаю ладони ко рту и зажмуриваюсь. Боль все нарастает, но я терплю из последних сил.
– Кажется, теперь ты сможешь с легкостью носить туфли с узким носом.
– Отличная новость… Ай! Больно! Больно!
– Ш-ш-ш… еще чуть-чуть.
Прячу лицо в руках, жалость к себе ощущается солью на языке.
– Все, – шепчет Марк. – Ну, ты как?
– Нормально. Спасибо. А теперь выйди, пожалуйста.
– Ты правда не выносишь, когда тебя жалеют?
Ком в горле все растет, не могу ответить.
– Ди, – зовет Марк.
– Я в порядке! Мне нужно закончить с ужином и все убрать, а ты мешаешь! Уходи! – срываюсь на крик, но он едва ли звучит решительно.
Стук сердца замедляется, Марк нежно поглаживает мою лодыжку. И он не уходит, а подступает ближе. Тепло его тела и тонкий аромат сандала окутывают со всех сторон.
– Так сильно болит?
– Адски, – шепчу я.
– Приложим холод, должно помочь.
Марк отступает, хлопает дверь морозильной камеры, а через минуту ноги касается приятная прохлада. Смотрю на Рождественского сквозь пелену непролитых слез и произношу настороженно: