Без иллюзий - стр. 34
Вспоминая евреев, которых он лично видел и знал, и с кем был связан родственными узами, Михаил был вынужден сделать простой тривиальный вывод: еврейская нация не отличается от любой другой – в ней есть и очень умные и очень глупые, и в высшей степени благородные, принципиальные люди и, в противоположность им, беспринципные конъюнктурщики, халтурщики и подлецы. Почему он раньше не обращал внимания на теневую сторону этой нации, столь же неприглядную, как у любого другого народа, кроме самых далеких от нынешней цивилизации и потому еще не испорченных – вроде чукчей, эвенков, нганасан? Да потому что не хотел включать наблюдения такого рода явлений в число фактов, анализ которых и должен приводить к определенным выводам, прежде, чем все это войдет во внутренне кредо. Михаил никогда не считал разумным и верным лжесиллогизм, сводящийся к умозаключению, что раз евреи знамениты своим умом, а я тоже еврей, то и я являюсь очень умным человеком, хотя многие евреи, будучи умственными импотентами, льстя себе, именно так и полагают.
И вот теперь жизнь заставляла Михаила без всяких розовых фильтров посмотреть не только направо, но и налево. И стало совершенно очевидно, что нет целиком состоящего из умников и праведников еврейского народа, хотя действительно существовал и существует народ-страдалец, и есть в нем люди во всем ассортименте свойств, которые присущи любому этносу. А потому необходимо каждое лицо оценивать строго индивидуально, не допуская к своим суждениям какие-либо групповые и собирательные характеристики типа «все евреи – гешефтмахеры, эгоисты, христопродавцы и подлецы» или «все цыгане – конокрады» (равно как и обратное), ибо все это ведет к ложным представлениям о живых людях, а не о людях из неких вымышленных схем.
Можно было поделиться своими выводами с мамой, но Михаил был уверен, что выслушав его, она бы ничего не сказала – крыть его аргументы нечем, а соглашаться с ними неохота. Поэтому он решил поговорить с Алей Минделевич, зная ее честность и прямоту. Аля искренне удивилась, выслушав его соображения:
– А ты что, раньше этого не знал? Что евреи отличаются от всех других людей разве что большим разбросом к полюсам: умных среди них больше нормы и глупых тоже сверх нормы; много очень порядочных и много подлецов, каких еще поискать! Только средних поменьше. А так – все как у людей!
С этим можно было согласиться. Михаил так и поступил.
Глава 3
Александр Бориспольский не очень волновался насчет того, как пройдет заслушивание института по теме, которой он теперь номинально занимался, в комитете по науке и технике. Точнее – не волновался совсем. Полемические способности Горского были ему известны, и он почти не сомневался, что все обойдется хорошо. Главным для него являлось одно – чтобы Горский остался на своем новом месте. После пребывания в отделе Титова-Обскурова работа у нового начальника казалась почти раем. Библиотечный день – нелегальный, но твердо гарантированный шефом каждому, кто хоть как-то приносит пользу отделу. Мелочной опеки с его стороны тоже нет – где пропадал, по каким причинам отлучался с рабочего места – все это осталось в прошлом. Саша чувствовал, что благодаря этому перед ним обязательно откроются новые возможности и в карьере, и в любви.