Без гнева и пристрастия - стр. 52
– В самом деле?
Ян на какое-то время замолчал, потом произнес:
– Два десятка убитых, – но сразу поправился: – Примерно. Еще не все конечности пересчитали.
– Бомба? – предположил я, невольно поежившись.
– Сущность. Как-то проникла в вагон. Криминальная полиция окажет нам содействие с опросом свидетелей, я договорился.
– Черт! – охнул я. – Сам не хочешь заняться?
– Меня на все просто не хватит, – мотнул головой дивизионный комиссар. – В приоритете – поиск бомбистов.
– Требования они какие-нибудь выдвинули?
– Ни требований, ни заявлений.
Я озадаченно хмыкнул. Обычно бомбисты первым делом рассылали свои бредни по всем более или менее значимым газетам, а уж после любой мало-мальски удачной акции они делали это в обязательном порядке. В этом весь смысл. Люди должны знать, чего им бояться.
– Псих-одиночка? – предположил я, перебрав все возможные варианты.
– Не знаю, – вздохнул Навин.
– Ладно, займусь, – скрепя сердце, согласился я. – Но вчерашнее убийство задвигать в дальний ящик не стану. Будем вести его с Портером совместно.
– С Раевски договорился?
– Да.
– Хорошо, – кивнул Ян, думая, о чем-то своем.
– Что хорошо? – разозлился я. – Попроси криминалистов проверить по картотеке отпечатки пальцев покойника хотя бы до конца дня!
– Виктор, ты же знаешь, как они загружены! Придется подождать…
– Ян, – нахмурился я, – вот только не надо, а? Если ты не поторопишь криминалистов, отпечатки еще пару недель у них проваляются!
– Хорошо, позвоню. Доволен?
– Нет, – буркнул я и распахнул дверцу, выбираясь из автомобиля, остановившегося у оцепленной полицией станции подземки. За выстроившимися в ряд патрульными толпились газетчики, сверкали магниевые вспышки фотокамер, мигали маячки сирен карет скорой помощи и служебных автомобилей.
– Спускайся и займись делом, – распорядился Ян Навин, поправляя узел галстука. – Мне сначала надо здесь все уладить.
Дивизионный комиссар направился к оживившимся репортерам, а я поднялся на крыльцо и беспрепятственно прошел внутрь. Вращающиеся двери плавно провернулись, не потревожив тишину вестибюля, и только шум моих шагов разнесся по непривычно безлюдному помещению. Едва начал спускаться на платформу, и сразу дала знать о себе близость Вечности. Гулко застучало сердце, в голове зазвучали неразборчивые отголоски чужих шепотков.
Шепотков отчасти удивленных, отчасти раздосадованных.
Так мне показалось.
Создалось впечатление, будто обитавшие в безвременье сущности озадачены ничуть не меньше следственной группы и потому беспрестанно шипят друг на друга, словно свившиеся в единый клубок змеи далеких экзотических островов.