Без гнева и пристрастия - стр. 38

– Я не так хорошо, как вам кажется, разбираюсь в вопросах мироздания, но легко определяю, когда человек находится в состоянии стресса. Многословие, тремор, излишнее количество еды. У вас шок, Патрик.

Курьер какое-то время обдумывал услышанное, потом отодвинул от себя тарелку с недоеденным блинчиком и спросил:

– И что вы предлагаете?

– Думаю, капелька бренди и сигарета вам сейчас не повредят.

– Присоединитесь?

– Мне скоро на службу.

Патрик заказал рюмку бренди, одним махом влил в себя крепкий напиток и закурил, но только затянулся и сразу закашлялся.

– В самом деле, стало легче, – сообщил он, вытирая выступившие в уголках глаз слезы.

– Факт, – кивнул я.

Курьер закинул в рот пластинку жевательной резинки и вдруг попросил:

– Не стоит упоминать об этом при Зое, хорошо?

– Как скажете.

Я допил кофе и выложил на край стола пару четвертаков.

– Бросьте! – засуетился курьер. – Я могу позволить себе угостить вас кофе!

– Забудьте, – отмахнулся я.

– Как скажете, – фыркнул Патрик и поднялся навстречу вернувшейся в кафе секретарше: – Все в порядке?

Зоя смерила его взглядом, каким обычно жены награждают вернувшихся домой в легком подпитии супругов, затем посмотрела на пустую рюмку, но ничего по этому поводу говорить не стала и лишь кивнула.

– Тогда не будем задерживать Виктора! – засуетился курьер, но сразу взял себя в руки и попросил Зою: – Рассчитайся, дорогуша! – Сам ухватил ручку чемодана и покатил его на выход.

Я вышел следом и окинул взглядом привокзальную площадь.

– А знаете, Виктор, – обернулся вдруг Патрик, встав у арендованного автомобиля, – насчет многословия – это вы дали маху. Я всегда любил поговорить. Всегда.

– Пусть так, – пожал я плечами.

Водитель открыл багажник, намереваясь загрузить в него чемодан, и тут мое внимание привлек медленно кативший по площади родстер. Я направился ему навстречу, но только обогнул лимузин, как из насторожившего меня автомобиля выскочил парень с лицом, прикрытым носовым платком. Шляпа была глубоко надвинута на лоб, на виду оставались одни лишь глаза.

– Полиция! – заорал я, откидывая полу плаща, но грабитель и не подумал пуститься наутек. Вместо этого он выпростал из-под куртки обрез двуствольного штуцера и нацелил его на меня.

«Что за черт?» – промелькнула в голове шальная мысль, а вот тело не сплоховало. Я перекувыркнулся через высокий капот лимузина, и сразу громыхнул оглушительный выстрел. Тяжелая пуля пробила створку и засела в движке; автомобиль вздрогнул и окутался облаком едкого дыма.

Я закашлялся и прикрыл лицо воротником плаща, затем попытался выглянуть из укрытия, но только высунулся с револьвером в руке, как тотчас хлопнул карабин; вдребезги разлетелась простреленная фара, и пришлось юркнуть обратно под прикрытие капота. Лимузин начали прошивать винтовочные пули, машина перекосилась на пробитых колесах, и пусть густые клубы дыма мешали налетчикам прицелиться, но и так риск словить шальную пулю превышал все разумные пределы.