Без гнева и пристрастия - стр. 24
Гордеев, не поднимаясь с кресла, буднично, будто бы в обычном разговоре, но так, чтобы слышал весь зал, ответил:
– Ни убавить, ни прибавить, Леша. Ну а теперь коду!
– Я, Алексей Насонов, от своего имени и от имени Ивана Гордеева сообщаю высокому собранию о нашем решении выйти из движения окончательно и бесповоротно. Не считая возможным в нынешнем нашем статусе участвовать в прениях, мы покидаем вас.
Насонов спрыгнул со сцены, похлопал по плечу вставшего с кресла Гордеева, и они пошли по узкому проходу сквозь ряды кресел, сквозь взгляды собравшихся к выходу.
В занюханном фойе их остановил суровый мужичок с цепкими серьезными глазами – начальник службы безопасности:
– Леша, Иван, на улице – журналисты!
– Вот те хвост, – озадачился генерал. – А я, Красная Шапочка, к бабушке собралась!
– Худо, Слава, – огорчился Гордеев. – Откуда утечка?
– Я, думаю, сам устроил, – запечалился начальник службы безопасности, – чтобы меня окончательно повалить. Он на совете меня уже обвинил в преступной халатности. Я, видите ли, не обеспечил его безопасность и не сумел изолировать его от прессы. А какая в бардаке может быть опасность, кроме СПИДа и сифона?
– Кто о чем, а вшивый о бане. – Алексей по-барски взмахом руки растрепал короткие волосенки начальника и утешил: – Наплевать и забыть, дружочек мой Слава. Ты с нами, а с нами – не пропадешь.
– С вами-то я точно не пропаду, – не без юмора согласился Слава. – А вы со мной?
– А если через черный ход? – предложил Гордеев.
– Представители средств массовой информации уже задали себе тот же вопрос? Обложили, со всех сторон обложили, – сообщил Слава. Но генерал есть генерал: мгновенно просчитал варианты.
– Единственная возможность для нас смыться – дождаться, когда стая накинется на вождя, и тогда – огородами, огородами…
– А сейчас что делать? – поинтересовался Иван.
– И ты туда же! – хмыкнул генерал. – Что делать! Тоже мне Чернышевский в обнимку с председателем! В шахматы играть! – И решительно направился к огромной доске с гигантскими фигурами, на ходу строго спрашивая у Славы: – Это какая по счету у нас с тобой партия будет?
Слава вынул из нагрудного кармана записную книжку, полистал и ответственно доложил:
– Двести семьдесят четвертая. Двенадцать партий закончились вничью, сто сорок одну выиграл я, сто двадцать одну – ты. Я сегодня играю белыми.
Иван молчаливо понаблюдал за дебютом, потом сморщился, как от кислого, и огорченно заявил:
– Как красиво мы с тобой, Леша, покинули зал и как некрасиво застопорились у его дверей.
– Красиво, некрасиво… – бормотал Леша, держа на весу полуметрового коня и соображая, куда его поставить. – Главное – дело сделано!