Без дураков. Лучшие из людей. Эхо Москвы - стр. 8
С. КОРЗУН: Прислуга есть в доме?
Т. ТОЛСТАЯ: У меня есть домработница, которая приходит ко мне. А прислуги в доме нет.
С. КОРЗУН: Вы к ней относитесь как к домработнице?
Т. ТОЛСТАЯ: Я ее обожаю.
С. КОРЗУН: Или как к члену семьи?
Т. ТОЛСТАЯ: Нет, не как к члену семьи. Она не живущая, она приходит. Она друг. Она совершенно потрясающая женщина, абсолютно замечательная. Мне жалко, что она у меня вынуждена быть домработницей, потому что это человек исключительного редкого, внутреннего достоинства, огромного ума и такой душевной тонкости, которую я редко встречала. Я ее просто очень люблю.
С. КОРЗУН: К дедушке Толстому, если вернуться, не бывает стыдно за какие-то его…
Т. ТОЛСТАЯ: А чего за его-то? Он сам имел возможность ответить за себя. Нет, мне бывает стыдно только за себя.
С. КОРЗУН: Вы не распространяете свое покаяние, стыд или, наоборот, достижения на Ваших предков?
Т. ТОЛСТАЯ: Нет, потому что я не была в их шкуре. Не жила в их времени. Не подвергалась давлению так, как подвергались именно они. И соответственно не имела их характера и не могу судить об их решениях, о том, как они жили и выживали.
С. КОРЗУН: Заранее прощаете или относитесь совершенно нейтрально к тому, что…
Т. ТОЛСТАЯ: Нет, я просто принимаю. Я принимаю это. Для меня сейчас принято, опять же от стремления, от тяги к скандальности автоматически приписывать Алексею Николаевичу какие-то ужасы поведения. А там никаких ужасов не было, насколько я знаю. Я думаю, что он был неприятен многим. Многих он раздражал. Некоторые вещи, которые он вынужден был говорить и писать, приводят людей в ужас, но он спас очень многих людей. Можно его за это осуждать, можно смеяться, можно грозить кулаком, но благодаря ему выжили многие люди. В частности, жил, пока мог, сын Марины Цветаевой. Вот он единственный кормил его.
С. КОРЗУН: Ну, известно и о письме в защиту Бунина написанном в годы войны как раз Сталину, письмо это довольно известное.
Т. ТОЛСТАЯ: Да много кого. Много людей, которые… эти же вещи не рекламируются.
С. КОРЗУН: Но с другой стороны вместе с Фединым и письмо было и против троцкистско-зиновьевского блока.
Т. ТОЛСТАЯ: Вы бы тоже подписали. С. КОРЗУН: Эпоха такая?
Т. ТОЛСТАЯ: Да. Очень страшная. Сколько мог, держался. А сколько человек может, я не знаю.
С. КОРЗУН: А сейчас не вернулась?
Т. ТОЛСТАЯ: Вернется, если люди не будут говорить «нет» на ранней стадии. Конечно, всегда может вернуться. Охота на ведьм происходит в любой стране время от времени. Ну, назовите мне страну, где совсем без нее обходились. Невозможно.
С. КОРЗУН: