Без боя не сдамся - стр. 52
– А в чём дело? Я – режиссёр.
– Я требую, чтобы вы покинули это место. В непосредственной близости к мужскому скиту не подобает снимать такие вещи!
– Не знаю, как вас там, – нагло ответил гортанный, – я не вижу рядом никакого скита. Вы тут вдвоём, что ли, поклоны бьёте?
Беспардонность гортанного раздражала Алёшу, подпитывала злость, кулаки чесались. Но фигура игумена рядом, как мощная дамба, не позволяла ему выплеснуть наружу бушующий ураганами в душе гнев.
Отец Георгий только указал на огороды:
– Это скитские земли, и прямо за поворотом находятся наши здания. – В голосе настоятеля слышался металл. – Я всё-таки полагаю, что вы культурный человек, и взываю к вашему чувству такта. Ситуация щекотливая. Вы должны найти другое место для съёмок.
Тут встрял длинный нескладный человек в тёмно-синей шведке и брюках:
– Да нет, батюшка. Я этот водопад всё лето искал…
– Во-первых, я вам ничего не должен, – перебил гортанный, – во-вторых, ничего мы искать не будем. Придётся потерпеть. Как там: Бог терпел и вам велел.
– Недолго, батюшка, – умиротворяющее вставил длинный. – Сегодня до вечера и завтра. И уедем.
– Это невозможно, – ответил игумен. – Лес большой, живописных мест много, не будем пререкаться. Уходите.
– Вы меня не понимаете, уважаемый, – спокойно ответил ему гортанный. – Мы этот участок арендовали, деньги перечислили местной администрации. Договор имеется. Так что я в курсе: прав на эту землю у вас нет. И никакой суд вы не выиграете.
– Есть Высший, Божий суд.
– Мне с этим проще, батюшка, я – атеист, – хмыкнул режиссёр. – Так что всего хорошего!
Если бы отец Георгий не развернулся и не окликнул Алёшу, тот бы бросился с кулаками на мерзкую рожу – сил сдерживаться больше не было. Но, будто почувствовав, игумен дёрнул его за рукав и повторил:
– Алексей! Мы уходим!
Не говоря ни слова, настоятель и послушник прошли метров сто, поднимая ботинками дорожную пыль, а потом прорвало самого игумена. Позабыв о христианской терпимости, он принялся сокрушаться, размахивая руками:
– Ох, Алёша, Алёша! Ничего святого у них нет! Видел, ироды какие? Поперёк всего деньги стоят. Курдюков, председатель, тоже молодец! Я давно прошу его этот участок скиту продать. И архиерей обещал средства выделить. Но председатель решил по-другому деньги зарабатывать: арендой… Каково, а? Разврат развели, вертеп. Ни стыда, ни совести!
Алёша даже не кивал, всё глубже погружаясь в свои мысли. Отец Георгий продолжал роптать:
– Ты подумай, Алёша! Ладно, эти мужики прожжённые, но девушка там, а? Девочка же совсем. А одета как? Голая считай разлеглась перед камерами, бельё нижнее напоказ. И чем занимается! Срам! Будто матери у неё нет. Я не знаю. Или чему её мать учила, что она вот так абы с кем блудить. И опять же ради чего? Ради денег. Верно говорил, истинно верно Иоанн Златоуст, что от «мирских песен бывает много вреда, развращения и других зол… Где поются срамные песни, туда стекаются демоны…» И души всех людей этих явно демонам подчиняются. Боже мой! И сегодня приедет митрополит. В первый раз! Да он разгонит наш скит с такими-то соседями. Как пить дать, разгонит… А этих не остановить. Хоть бы Господь покарал их, что ли. Вот кто геенны огненной достоин… Огнём очистились бы… прости, что скажу…