Без боя не сдамся - стр. 31
Алёша громко поздоровался:
– Доброго дня, брат Филипп. Я шиповник принёс. Куда его?
– Сейчас, мой хороший, сейчас, – улыбнулся тот. Окунул кисти в таз с водой и обтёр их вафельным полотенцем.
Монах достал большую деревянную раму, на которой была натянута мелкая сетка, и вышел на улицу, поманив за собой послушника. Там Филипп приладил раму на крючки, торчащие из стены, и указал:
– Вот сюда рассыпай, под солнцем быстро просохнет.
– Угу, – кивнул Алёша и занялся делом. По вискам парня струились капельки пота.
– Бог в помощь, – сказал брат Филипп. – Квасу хочешь?
– Да.
Через минуту Филипп протянул Алёше большую кружку с ярким подсолнухом на боку:
– Угощайся.
– Спасибо.
Алёша быстро осушил кружку и вернулся к работе. Брат Филипп любовно смотрел на послушника, думая, что и его сыну сейчас почти столько же. Как обычно, Алёша снова измазал в чем-то подрясник – наверняка на траве сидел. У ног его крутился пёс Тимка, только Алёша ничего, кроме шиповника, не видел и с застывшим выражением лица высыпал красные ягоды из мешка, разравнивая их затем рукой на сетке.
– Дружочек, – сказал Филипп, – все ли с тобой ладно?
– Да, брат Филипп, – буркнул Алёша.
– Что-то на тебе лица нет. Ты не болен? Может, сказать отцу Георгию?
– Нет! – Алёша резко обернулся. – Не надо…
– Друг мой, – не унимался брат Филипп, – ты как закончишь, зайди ко мне на кухню, потолкуем. Не убегай только.
– Ладно, – бросил послушник, продолжая своё дело.
Когда Алёша вновь зашёл в трапезную, она уже наполнилась кисловато-тёплым ароматом чуть схваченного жаром теста.
– Управился? Присаживайся.
– Мне в сад надо. Сливы собирать.
– Сейчас пойдёшь, – ласково сказал брат Филипп. – Садись, я тебя чаем угощу.
Послушник сел на край длинной скамьи. Монах подал чаю и неровный ломоть белого хлеба. И себе налил в большую коричневую кружку.
– Скажи, брат Филипп, ты счастлив? – вдруг спросил Алёша.
– Конечно, – кивнул Филипп.
– А почему?
– Ну как же, – развёл руками улыбающийся монах, – я делаю то, что мне по душе. Я ничего ни от кого не требую и не жду, Господь и так мне всё даёт. А я ему благодарен. За жизнь благодарен, за тело моё, – брат Филипп пошевелил носками ног в грубых ботинках и покрутил кистями рук, – вишь, какое хорошее, что я с ним ни делал, а оно всё работает! Чудны дела твои, Господи! Глянь, в какой я теперь кухне тружусь. И за неё благодарен. Слышишь, как птички поют на деревьях? Меня радуют. И за них я благодарен Господу. А благодарность – та же любовь. Господь любит меня, а я его.
Алёша вздохнул и отставил кружку:
– Это хорошо.