Бей в самое сердце - стр. 7

Делаю тягу, отвечаю подруге подмигивающим смайлом и сердцем, перебираю в голове списки и планы. Включаю подогрев сидений, потому что замерзла. Сегодня первый день весны, но весной не пахнет. Чуть больше нуля, и это на Юге! Где солнце? Где тепло вообще затерялось?

Вздрагиваю, когда в окно стучит Кукушка. Рита Кукушкина – староста нашей группы. Я снимаю блокировку и пускаю ее в «миник»**.

- Фу, опять ты дымишь этой гадостью, - машет руками и с издевкой покашливает в кулак. 

- Тебя забыла спросить.

Очень своеобразная девчонка. И общаться мы с ней начали довольно странно, ее ведь не жаловали наши. Особенно после того, как она сдала эссе по испанской литературе, которое все вроде бы договорились не сдавать. На одной из лекций профессора замещал аспирант, и кто-то придумал сделать вид, что он ничего нам не задал, а другие подхватили, даже я. Да просто за компанию. Но Кукушка отдала работу, не постеснялась перед всей группой. Как сама сказала, потому что писала полночи. Ей пытались устроить бойкот, но я заткнула главных скандалистов и подсела к ней, забив на всех. Мне понравилось, что она не струсила признаться в лицо.

Мы под руку взбегаем по лестнице вверх, но на четвертом этаже Кукушкина неожиданно делает пируэт и тянет меня по коридору совсем в другую сторону.

- У нас вроде бы зарубежная история на пятом?

- В деканат надо зайти к Ивановне, она просила.

Ивановна у нас по должности ответственная за учебно-методическую работу, на деле же – правая рука, нога и вездесущие глаза декана.

- Зачем? 

- Журнал переделали из-за новенького.

- Какого новенького?

- Ты еще не слышала?

Что могло успеть произойти? Я пропустила всего пару дней в конце прошлой недели. Пока отец был в отъезде, он запер меня в нашей загородной башне под охраной своих драконов и строго-настрого запретил выходить.

- Ун моменто, пор фавор***, - повторяет за мной на ломаном испанском. - Вернусь, все расскажу!

Ритка не заставляет долго ждать, быстро прибегает обратно, раскрывает журнал и тычет в фамилию.

- Милованов, - читаю вслух.

- Богдан Милованов. Ты понимаешь – Богдан! Божественное имя у парня. Только про него все и говорят! – она задирает брови почти до самого неба.

- Мне больше интересно, как твой Богдан к нам в середине учебного года попал. Мест-то нет. «Заряженный», видимо.

- Ох, был бы мой! – мечтательно улыбается Кукушка, и лицо становится совсем детским.

Неужели она не видит себя со стороны? Хорошенькая такая, ходит только вечно с этим хвостом. 

- Фиг его, - пожимает плечами, - знаю, что Ивановна носится с ним. Но кроссовки у него паленые. Хотя сам парниша – просто конфета!