Бестолковые рассказы о бестолковости - стр. 10
Вторая специальность дневального – широкопрофильного уборщика-терщика, состоит в постоянном чего-нибудь убирании и чего-либо натирании. От хлорировано-кораболистых туалетов до широкоплощадных паркетных коридоров. (Туалеты, туалетами – вещь интимная и вонючая, нет никакого желания описывать процессы их уборки. А вот в коридорах широкоплощадных, дневальный получал доступ к «Машке» – утяжеленному устройству-держателю щеток для натирки паркетных полов. А получив доступ уж он то, дневальный этот, мог с ней, с «Машкой», всю ночь…, и в каждой точке широкоплощадных паркетных коридоров…).
Третья специальность дневального – кем ни попадя посылаемый по дивно-пикантным разным поручениям. И если первые две специальности являются рутинно освоенными и ничего нового в себе не содержат, то третья специальность требует определенной смекалки. Вот, к примеру, послали вас куда-то, вы идете себе, а одиночное хождение военных запрещено. Военных, их когда заметят шествующими не в строю, все время так подзывают: «Эй, вы, трое! Оба – ко мне!» и каждый раз спрашивают: «Вы, с какого факультета? А-а-а. Серьезный факультет. Ну если вы такие умные, то почему строем не ходите?» Вот и сейчас, никто ведь из патрулей каких-нибудь или лиц начальствующих, праздно болтающихся в районе вашего передвижения, даже и не догадывается о том что вы сегодня суточно-дневальный и идете по дивно-важному такому поручению – ну, нет у кем ни попадя посылаемых особых внешних отличий. Вы все продолжаете идти, а вам на встречу, или из-за угла:
– Почему в одиночку? Почему вне строя?!
– Разрешите доложить, одиночное движение – это частный случай организации строя «в колонну по одному».
И пока вопрошающий пребывает в ступоре от математически остроумного ответа, надо быстро так, бочком, по-крабьи, шнырь и продолжать свое небезопасное движение навстречу выполнению важного поручения. И надо бы побыстрее передвигаться, потому как в спину от вышедшего наконец из ступора уже несется гневное: «А почему тогда без флажков?» Справедливый вопрос. Ведь военный, если же он, конечно, не одиночный, он ведь всегда должен с красным флажком передвигаться. Даже если это такой математически обоснованный частный случай. Но, где ж его взять-то? Флажок этот красный? Поэтому нельзя ни в коем случае останавливаться и отвечать на глупые вопросы. Только вперед. Потому как – поручение.
Вариант 2. Военный заступает в наряд по кухне не со своим подразделением. Почему не со своим? Потому, что со своим – это уже наряд по очереди получается, очередной значит. А опальным военным-то им ведь как было объявлено: «… вне очереди! И через день!». А раз не со своим подразделением, значит, военному будет определено весьма непрестижное место в составе «кухонного» расчета. Ни чадящего духотой полусъедобной пищи варочного цеха, ни мятых и засаленных бачков (средств подобных «Fairy» не было еще в застойно-липкие те времена, мыло было, а мылом попробуйте-ка) в вечно парящей «мойке» не видать военному изгою как своих ушей. Осужденный военный будет отправлен на «парашу». Сутки напролет он будет наполнять гигантские зловонные чаны с гниющими остатками изначально порочной пищи, курсируя между «мойкой» и, собственно, «парашей» – постоянно ломающейся холодильной камерой, внутри которой эти чаны и хранятся. Когда просто стоят, наполняются зловонием и зловоние хранят – это еще полбеды. Беда подкрадывается к осужденному военному выползком из какого-нибудь военного совхоза. В совхозе этом должны были выращивать по-социалистически откормленных свиней, мясо которых должно было незамедлительно поступать на стол обучаемых военных. Но никто из этой категории военных мяса никогда в глаза не видывал. До стола этих уязвлённых военных доходили безглазые ошмётки старого желтого жира, в лучшем случае слегка обжаренного.