Бесспорное правосудие - стр. 53
Октавия прямо слышала ритмическое биение своего сердца. Наверняка он тоже его слышит. Казалось, в этой крохотной комнате работает динамо-машина.
– Кто это снял? – спросила она шепотом.
Эш ответил не сразу – изучал фотографию, словно проверял ее качество. Потом, мягко покачивая лоток, тихо произнес:
– Я снял. Когда вернулся домой и нашел ее.
– Еще до того, как позвонил в полицию?
– Конечно.
– Но зачем?
– Я всегда фотографировал тетю на этом диване. Она это любила.
– А ты не боялся, что полиция может найти пленку?
– Клочок пленки легко спрятать, а у них были нужные фотографии. Другого они не искали – только нож.
– Нашли его?
Эш молчал. Октавия переспросила:
– Так нашли они нож?
– Да, нашли. Его закинули в живую изгородь за четыре дома отсюда. Столовый нож из нашей кухни.
Руками в резиновых перчатках он вынул фотографию из раствора, макнул в жидкость второго лотка и тут же опустил в третий. Затем включил свет, окончательно извлек фотографию из последнего лотка, дал стечь раствору и, не выпуская ее из рук, почти бегом покинул комнату. Октавия последовала за ним в ванную рядом. Там, в ванне, стоял еще один лоток, в него по резиновой трубке из крана медленно стекала холодная вода.
– Приходится пользоваться ванной. В соседнюю комнату вода не проходит.
– А почему на тебе перчатки? Раствор что, ядо-витый?
– Во всяком случае, для рук не полезный.
Они стояли рядом, глядя, как фотография с кошмарным изображением покачивается и переворачивается под очищающей струей. «Эш все подготовил для сегодняшней встречи со мной, – подумала Октавия. – Он должен был это сделать. Хотел, чтобы я увидела. Это была проверка».
Она отвела взгляд от фотографии, пытаясь сосредоточиться на узком, неуютном помещении, на замызганной ванне с грязными, сальными краями, окошке из непрозрачного стекла, коричневом коврике у основания унитаза. «Она была старая, – думала Октавия. – Старая, уродливая, мерзкая. Как только он мог с ней жить?» Девушка вспомнила слова матери: «Его тетя была неприятной женщиной, но что-то их связывало. Почти наверняка они были любовниками. Он был одним из многих, но ему не приходилось платить». «Нет, не может быть», – думала Октавия. Мать просто хотела настроить ее против Эша. Но теперь она уже не сможет ничего сделать. Он открылся, он мне доверяет, мы принадлежим друг другу.
Неожиданно раздались голоса, крики, задняя дверь затрещала, словно кто-то ломился в дом. Не говоря ни слова, Эш бросился бежать вниз. Охваченная паникой, Октавия схватила фотографию и бросила ее в унитаз. Прямо в воде она сложила снимок вдвое и разорвала пополам, потом еще раз, и дернула ручку спуска. В бачке забулькало, из него вытекла тонкая струйка, и все кончилось. С подступившим к горлу рыданием Октавия второй раз дернула ручку. На этот раз вода с шумом хлынула вниз и унесла с собой глянцевое изображение. Задыхаясь от волнения, Октавия побежала вниз по лестнице.