Бесспорное правосудие - стр. 21
Школа была для нее спасением не только от шпаны. Она чувствовала себя там счастливой – насколько это было возможно. Жизнь в школе разительно отличалась от ее жизни в «Дейнсфорде» в качестве единственного ребенка, и Венис казалось, что она живет в двух разных мирах. К одному она готовилась, надевая темно-зеленую форму и повязывая школьный галстук, и вступала в него, когда слезала с велосипеда и проводила его через школьные ворота. В другой – попадала к вечеру. Этот мир состоял из мальчишечьих голосов, топота ног, стука парт, запахов еды, сырого белья, юных потных тел, а над всем этим витал дух беспокойства, неминуемой неудачи и страха. Но и тут она находила утешение. Оно поджидало ее в маленькой, почти пустой комнате Фрога.
Шесть томов «Знаменитых английских судебных процессов» Фрог использовал как учебники и практические пособия: он представлял некое дело с позиции обвинителя, она – защитника, а потом они менялись ролями. Каждый участник процесса становился ее хорошим знакомым, каждое убийство раскрывалось убедительно и ярко, пробуждая воображение – живое, однако сдерживаемое чувством реальности, потребностью знать, что все эти ужасные мужчины и женщины, некоторые из которых, облитые после смерти известью, покоились на тюремном дворе, не являлись плодами ее воображения, а жили, дышали и умирали, что их трагедии можно анализировать, обсуждать и извлекать выводы. Альфред Артур Рауз, чей горящий автомобиль пылал, как роковой маяк, на дороге Нортгемптона; Мадлен Смит, протягивающая чашку какао – возможно, с мышьяком – сквозь решетку подвала; Джордж Джозеф Смит, игравший на фисгармонии в меблированных комнатах Хайгейта[8] в то время, как обольщенная и убитая им женщина лежала в ванне наверху; Герберт Рауз Армстронг, протягивающий ячменную лепешку, напичканную мышьяком, своему конкуренту со словами «Не побрезгуйте»; Уильям Уоллес, рыскающий по окраинам Ливерпуля, чтобы найти не существующую улицу Менлав-Гарденс-Ист.
В особенное восхищение их приводило дело Сед-дона. Перед тем как они в очередной раз приступали к инсценировке процесса, Фрог кратко излагал факты.
Год: 1910-й. Подсудимый: Седдон Фредерик Генри. Жадный, скупой, помешанный на деньгах и выгоде. Живет с женой Маргарет Энн, пятью детьми, престарелым отцом и служанкой на Торрингтон-Парк в Ислингтоне. Застрахован по линии «промышленного страхования» в лондонской и манчестерской страховых компаниях. Живет в собственном доме и также имеет кое-какую собственность в разных районах Лондона. И вот 25 июля 1910 года у него появляется жилец. Это сорокадевятилетняя Элиза Мэри Барроу, женщина со вздорным характером и дурными привычками, но с большими деньгами. Она воспитывает восьмилетнего сироту Эрни Гранта, сына подруги, всюду возит его с собой и даже спит с ним в одной кровати. Он, похоже, единственный, кто ее любит. Дядя Эрни, мистер Хук, и его жена тоже на некоторое время поселяются у Седдона, но вскоре съезжают. Это происходит после их ссоры с мисс Барроу и резкого разговора с Седдоном, которого они обвиняют в желании завладеть деньгами мисс Барроу. Примерно через год это и происходит. Дело того стоило. Не забывай, на дворе 1910 год. Тысяча шестьсот фунтов в индийских акциях по 3,5 процента, арендное право в одной гостинице и парикмахерской. Двести двенадцать фунтов на депозите в сберегательном банке и наличные в золоте и банкнотах, которые женщина держит под кроватью. Все сбережения она перевела на Седдона в обмен на обещанную ежегодную ренту в размере 150 фунтов, которую тот обязался пожизненно ей выплачивать.