Бесспорное правосудие - стр. 18
Обоим не повезло с сыновьями. Отец Хьюберта вернулся с Первой мировой войны с пораженными газом легкими и мозгом, разрушенным кошмарами, о которых он не мог говорить. У него хватило энергии, чтобы произвести на свет сына, но работать в полную силу он так и не смог и в 1925 году умер. Мэтью, единственный сын Хьюберта, такой же умный и честолюбивый, как отец, и разделявший его восторженное отношение к профессии юриста, погиб на горнолыжном курорте под снежной лавиной через два года после присвоения звания барристера. Именно после этой трагедии в глазах отца стал гаснуть, а затем и вовсе потух честолюбивый огонек.
«Но во мне он не потух, – подумал Лод. – Последние десять лет я поддерживал его, скрывал недочеты, выполнял за него скучную, рутинную работу. Можно было бы устраниться от этой ответственности, но, видит бог, он так не сделает».
Однако в глубине души Лод понимал, что это всего лишь поза. Он не сможет победить. Если настоять на конкурсе, «Чемберс» погрязнет в дрязгах, они перерастут в скандалы, и все это затянется на годы. Если же он победит с небольшим перевесом, то о какой легитимности тут говорить? Ему это еще не раз припомнят. А если отступить и не бороться, тогда следующим главой коллегии станет Венис Олдридж.
Глава третья
Никогда нельзя знать, сколько времени будет заседать жюри присяжных. Иногда, когда дело кажется предельно ясным, не требующим дальнейших дискуссий, присяжные отсутствуют несколько часов, а по путаному, сложному делу вердикт вдруг неожиданно выносится с удивительной быстротой. Адвокаты по-разному проводят это время. Можно заключать пари, за какое время присяжные вынесут вердикт. Некоторые играют в шахматы или в «скраббл»; другие идут в камеры к своим подзащитным, чтобы пережить вместе с ними эти напряженные минуты, ободрить, поддержать и, возможно, предостеречь; есть и такие, которые просматривают показания свидетелей вместе с коллегами, продумывая возможную апелляцию в случае проигрыша. Венис всегда предпочитала проводить время ожидания в одиночестве.
В молодые годы она прогуливалась по коридорам Олд-Бейли, направляясь от старой части в стиле эдвардианского барокко к более современной, затем спускалась вниз, к мраморному великолепию Большого зала, проходила под величественным куполом с тимпанами и синей мозаикой и в очередной раз любовалась статуями, выбрасывая из головы мысли о том, что она могла бы сделать лучше или сделала хуже, и тем самым подготавливала себя к выносу вердикта.
Теперь такая прогулка была для нее просто защитой от волнения. Она предпочитала проводить неизбежный перерыв в библиотеке, а ее явное стремление к уединению гарантировало, что ей никто в этом не помешает. Она машинально взяла с полки книгу и подошла к столу без намерения читать.