Бессонница - стр. 70

Ральф кивнул и улыбнулся, думая про себя, что из всех стариков, которых он знал – а знал он не меньше трех дюжин, по крайней мере на уровне «Привет-как-дела», – Билл Макговерн больше всех ныл по поводу своего старения. У него давно уже сложилось впечатление, что Билл относится к своей давно ушедшей юности и не так давно ушедшей зрелости точно так же, как генерал отнесся бы в двум солдатам, которые дезертировали с поля боя накануне решающего сражения. Но Ральф вовсе не собирался высказывать это вслух. У каждого есть свои пунктики и прибабахи; и у Макговерна тоже был свой пунктик – патологически болезненное отношение к старости.

– Я сказал что-то смешное? – нахмурился Макговерн.

– Прошу прощения?

– Ты улыбнулся, и я подумал, что, может быть, я сказал что-то смешное. – Его голос звучал как-то обиженно, и особенно для человека, который только что подкалывал своего соседа по поводу его отношений с милой вдовушкой с их улицы, но Ральф напомнил себе, что сегодня и у Билла тоже был сложный день.

– Я думал вовсе не о тебе, – сказал Ральф. – Я думал о том, что говорила по этому поводу Каролина. Она говорила, что старость – это как если бы тебе подали препоганейший десерт в конце шикарного обеда.

Это была правда только наполовину. Каролина действительно говорила такие слова, но не по поводу старости, а по поводу опухоли мозга, которая ее убивала. Она сама была не такой уж старой; ей было всего шестьдесят четыре, когда она умерла, и буквально до последних дней своей жизни она чувствовала себя почти вдвое моложе – во всяком случае, так она говорила.

Три девочки, которые играли в классики на стоянке у «Яблока», уже закончили игру. Они дошли до дороги, посмотрели в обе стороны, нет ли машин, и, взявшись за руки, перебежали через улицу. Они заливисто смеялись, и на секунду Ральфу показалось, что они окружены сиянием, которое освещает их щеки, лбы и смеющиеся глаза и мерцает, как какой-то странный огонек Святого Эльма. Ральф зажмурился, а потом снова открыл глаза. Серый мерцающий конверт, который он вообразил вокруг девочек, исчез, это было громадное облегчение, но ему нужно было поспать. Просто необходимо.

– Ральф? – Такое впечатление, что голос Макговерна доносился с другого края крыльца, хотя никто из них не двигался с места. – С тобой все в порядке?

– Ну да, – сказал Ральф. – Просто задумался. Об Эде и Элен. Ты хоть примерно себе представлял, насколько он сдвинутый, Билл?

Макговерн покачал головой:

– Мне и в голову не приходило, что с ним что-то не так. И хотя я время от времени замечал синяки, я всегда верил Элен, когда она говорила, откуда они взялись. Вообще-то я не считаю себя легковерным, но похоже, мне надо бы пересмотреть свое мнение на собственный счет.