Бессонница - стр. 29
В том, что он был идиотом, не было никаких сомнений. Я и разубеждать бы не взялась. Но после случившегося в кабинете Генриха нас с ним можно было счесть идеальным дуэтом. Идиот и его напарница идиотка – мечта любого радио. Хоть в резюме указывай.
Не зная, что сказать в этой ситуации, я похлопала по сиденью дивана.
– Жопа… – Костя тряхнул головой и уселся рядом.
С минуту мы молчали. Смотрели на стену перед собой с расписаниями и фотографиями, приклеенными прямо на обои.
– А как вообще у тебя дела? – ни с того ни с сего отрешенно спросил Костя.
Словно сейчас только и оставалось, что вести светские беседы, я ответила:
– Нормально. Только что я сделала все, чтобы меня уволили. Перед этим провела три дня наедине с собакой, а до этого… – я обхватила голову, – …переспала с Серебряковым.
Знавший меня как облупленную, со всеми моими тайнами и страхами, Костя дернулся всем телом.
– С Русланом?
– Ага.
– Звездец…
Оставалось лишь поражаться, как интеллигентно мой лучший друг заменил другое, так и напрашивающееся, слово.
Меньше недели назад я была главной звездой радиостанции «Лайф», сверкала на вручении хоккейных премий, строила планы на новую передачу, а сейчас – истеричка с подтекшей тушью и, скорее всего, безработная. Все перевернулось с ног на голову. И ведь на землю не прилетал метеорит, да и аварий никаких не было.
Правду говорят, что самые большие перемены происходят в тишине. Ты не замечаешь ничего, плывешь по течению, а жизнь незаметно, исподволь меняет привычное русло. Вначале плавный поворот. Потом каменистый уступ, и, не успев ухватиться за острую прибрежную траву, ты уже падаешь в холодный водопад.
– Но прямо сегодня Мисюров ведь меня не выгонит? – вдруг спохватилась я.
Костя, видимо, сразу не понял. Посмотрел на меня, как на призрак, и лишь потом ответил:
– Эденберг восемь часов не высидит. Он во время марафона всех достал своими «переработками» и нытьем про сидячий образ жизни. А менять тебя сегодня некем.
Я сощурилась. Может, мой водопад уже и маячил на горизонте, но до чертиков не хотелось падать еще ниже.
– И Алла, – продолжила допрос, – ради которой Генрих на прошлой неделе двигал мой эфир, не прилетит на голубом вертолете?
– Алла в Москве, Мисюров там второй офис открывает. Я ж тебе об этом уже рассказывал.
Тайну о том, каким местом всегда слушаю фоновый треп, я не стала раскрывать.
– Значит, вечер мой, – не рассиживаясь дольше, я спрыгнула с дивана и полетела к зеркалу поправлять макияж.
– Пока – да. Вернее, я так думаю.
– Ну раз мой… тогда мы еще повоюем.
Обычно, когда меня прихватывал острый приступ активности, Костя старался мягко, но настойчиво гасить его. С моим взрывным характером не представляю, как справлялась бы сама. Но сейчас Костя почему-то молчал. Он только смотрел на меня, внимательно, будто сканируя. Но вслух не проронил ни слова.