Бессмертный - стр. 42

А теперь, получается, земляне злые?

Вот только разум, сговорившийся с внезапно проснувшейся совестью, подсказывал, что, когда взорвался «Одиссей», Лоры Стэнли еще на свете не было, Эшли Рису было года три, Райану Ригзу — пять, а Клавдия Морз была еще подростком. Единственным из экипажа, кто застал начало Тринадцатилетней войны во взрослом возрасте, был кок Кули. Но даже моя неуемная фантазия не могла вообразить, что Глеб Кули бросился расстреливать пассажирское судно.

Прошло уже тринадцать лет со дня окончания той войны. Символично: Тринадцатилетняя война и тринадцать лет.

Сколько было тому же Тайлеру на то время? Лет шестнадцать, не больше. Так что даже он, самый ненавистный мне из всех знакомых лондорцев, не мог принимать участие в войне против моей Родины.

Так кого же ты ненавидишь, Морган?

Это был очень важный вопрос, и, не желая врать самой себе, я понимала, что экипаж «Прометея» мне ненавидеть не за что. Любить, конечно, нет причин, но и ненавидеть тоже. Обычные люди, родившиеся на другой планете, со своими обычаями и своей историей, но не так уж сильно отличающиеся от землян. Вот только, в отличие от моих соотечественников (и меня самой), относящиеся к уроженцам другой планеты гораздо терпимее.

Мои рассуждения были бесцеремонно прерваны стуком в дверь. Гостей я не ждала.

Пришлось, кряхтя, подняться, чтобы открыть. Голосовую команду на замок я так и не установила.

— Сейчас! — крикнула, быстро набрасывая покрывало на разобранную постель. Сама я была в форменной футболке и брюках, так что одеваться не пришлось. — О! — изумилась, когда на пороге обнаружился старпом с подносом, полным еды, в руках.

— Привет, — улыбнулся он.

— Привет, — тупо ответила я, часто моргая и пытаясь осознать, что это на самом деле, и я не сплю.

— Ты не пришла на завтрак, — пояснил Рис, — я подумал, что ты отсыпаешься, а обед решил доставить, — снова глуповатая смущенная улыбка, — ты же у нас пострадавшая.

— Не больно-то отоспишься с такими ребрами, — пробурчала я.

— Что? — не расслышал мой гость.

— Ничего, — отмахнулась, заставив себя тоже улыбнуться, — проходи. — Он жалобно покосился на тяжелый поднос. — Поставь на тумбочку, — показала я.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Рис, когда избавился от своей ноши.

— Паршиво, но до свадьбы заживет, — пошутила я не слишком удачно.

— Мне жаль.

— Брось. — Надо бы получше следить за тем, что и кому говорю. — Все нормально. Присаживайся. — Не то чтобы я хотела, чтобы мой гость задержался, но выгонять сразу было бы уж совсем невежливо.

Рис не отказался и не стал придумывать срочных дел. Значит, планировал, что я приглашу остаться.