Бесславие: Преступный Древний Рим - стр. 5

описал как «безостановочное попрание гуманности и справедливости», и в наши дни римские военачальники неизбежно оказались бы на скамье подсудимых Международного уголовного суда в Гааге. Коррупция, по утверждению одного видного академика, «была настолько органически присуща Римской империи, что государственные цели приносились в жертву как противоречащие частным интересам алчных до наживы высокопоставленных чиновников и военачальников, и это в немалой степени поспособствовало краху империи». Да и в более современных популярных интерпретациях – будь то роман Роберта Грейвза «Я, Клавдий» или телесериал «Рим» производства HBO – Римская империя становится синонимом половой распущенности и всевозможных сексуальных извращений. Однако другие авторы превозносили Рим в качестве образца упорядоченного и успешного общества. В их глазах империя эпохи Pax Romana[2] обеспечила миллионам людей века мира и свободы от худших страхов – перед набегами и вторжениями, военными поражениями и опустошением, гибелью и порабощением. Римское владычество вдохновило архитекторов на создание множества памятников зодчества в стиле неоклассицизма – от суда Олд-Бейли в Лондоне до Капитолия в Вашингтоне.

Но как всё-таки обстояли дела на самом деле? Была ли Римская империя добропорядочным обществом под управлением императоров, хорошо справлявшихся со своими обязанностями и потому пользовавшихся народной поддержкой? Или же то была жестокая, насквозь криминализированная преступная организация, где закон как таковой нужен был прежде всего для обслуживания интересов власть имущих, а всякая оппозиция подавлялась в зародыше? А может быть, преступное начало коренилось в самом сердце этого общества, ведь оно составляет фундамент мифа об основании города?

Сами фигуры римских императоров вполне отражают присущую Риму двойственность. Есть среди них всем известные одиозные «злодеи» – тираны наподобие Нерона и Калигулы, олицетворение произвола и деспотии. Будучи неподсудными, эти правители поставили себя над законом и нарушили все правила и нормы социального поведения. Но что если они были исключениями? Римом правили и другие императоры, которые делали, казалось, всё возможное для торжества законности и свершения правосудия. Древнеримский историк Светоний, к примеру, утверждает, что император Клавдий не всегда слепо следовал букве закона, а гибко трактовал его сообразно собственным представлениям о справедливости и мог отдать особо опасного преступника на растерзание диким зверям, даже если законом столь суровая кара формально не предусматривалась. Как-то раз, вынося прилюдно приговор фальшивомонетчику, Клавдий услышал из толпы возглас: «Руки бы ему отрубить!» Вспомнив, что глас народа – глас божий, государь тут же призвал на площадь палача с секирой и колодой. Кто же после этого Клавдий – достойный правитель или популист, потакающий вкусам кровожадной публики? Также Светоний рассказывает о странной непоследовательности Клавдия при рассмотрении подведомственных ему дел. Иногда он тщательно вникал во все детали и проявлял искушенность и проницательность, в других случаях выносил суждение и приговор поспешно и бездумно, а иногда вел себя просто глупо. Однажды перед рассмотрением спора о правомерности признания некоего мужа гражданином Рима представители сторон вступили в бессмысленный диспут относительно того, в чем именно – в тоге или в тунике – надлежит тому предстать перед судом, поскольку тога – атрибут гражданства. И тогда, чтобы выказать свою непредвзятость, Клавдий распорядился, чтобы данный муж в ходе прений всякий раз переодевался из тоги в тунику и обратно в зависимости от того, защита или обвинение берут слово. Светоний считает, что подобными действиями Клавдий дискредитировал себя и заслужил всеобщее презрение.