Бессистемная отладка. Адаптация - стр. 1

Посвящается всем людям, благодаря которым я пережил время интересное время написания этой книжки. Народ, вы круты!

Посвящается моей маме, которая все равно не прочитает эту книгу, а при случае сожжет ее на костре.

Также огромная благодарность всем, кто, часто не по своей воле, отдали для этой книги слова, лица, и характеры.

– А может, порталом?

– Нет!

– А может, лошадей купим?

– Нет, я не люблю конину!

– Ну, тогда медведей или рысей каких-нибудь?

– Элспер! Черт возьми, хватит ныть! Я сказал «идем пешком», значит, идем пешком. Это не обсуждается.

– Ну а припасы мы откуда доставать будем?

– И ты туда же, Моргенханд. Бля, мы вышли из города три часа назад! Элспер ноет, что ей идти влом, ты меня за идиота держишь, Дуболом с Огурцом обсуждают план тихо меня оглушить и добраться до места порталом, забывая, что у меня очень хороший слух. Бери лучше пример с Венсера, он всю дорогу пялится на задницу Элспер. Или с Леголаса, он вообще ни о чем не думает.

– Но…

– Морген, ты забыл о трех вещах. Во-первых, деньги тут плачу я! Или мне объяснить основы капитализма в матерно-прикладной форме? Во-вторых, я повторюсь, хватит меня держать за идиота. Ты думаешь, я не предусмотрел, как обеспечить наш поход? В-третьих, я сейчас читаю забавную вики-статью о всевозможных способах казни. Там их больше трех тысяч штук. И как минимум треть из них я могу повторить в походных условиях!

– Что за статья? – всполошился Фауст.

– Сейчас кину ссылку в личку. Легендарный отряд приключенцев, мать вашу! Привал, а то мы никуда не дойдем.

Народ недоуменно остановился в самом центре поляны.

– Так, объясняю по порядку, для тех, кто в танке. Идем мы пешком потому, что мне охота попутешествовать. С детства любил походы. И вообще – надо. А имперская армия от нас никуда не убежит. Хотя я на их месте попытался бы. Что касается быта, сейчас Стив покажет фокус. Ассистирует Кошмарик. Дамы могут ехать на животных, где вы их достанете, меня не волнует. Можно, наверно, обратиться к нашим магам. Стив, жги!

Призыватель взмахнул рукой, крикнул заклинание, и в воздухе загорелась пентаграмма, плавно опускающаяся на землю. В ней через пару минут возникла трехметровая каменная горгулья в окружении корзинок и свертков. Окинув нас взглядом и ощутимо посерев при виде истекающего слюной Кошмарика, она начала споро обустраивать лагерь и раскладывать еду.

– Стив! А что ты ей заплатил, чтобы такого эффекта добиться? Я всегда считал, что демоны, ну, максимум телохранителями могут быть.

– Заплатил? Ну не то чтобы заплатил… Я ей пообещал, что не буду ее отдавать Кошмарику… – хруст и громкий визг прервали его монолог, – …часто, если будет себя хорошо вести. Так что, если вдруг какие-то претензии и пожелания, вы не стесняйтесь. Все будет в лучшем виде.

Народ начал располагаться, а я отошел к развесистой ольхе на краю поляны и прижался спиной к теплому стволу.

Солнце клонится к закату, в лагере народ шумно обустраивается, словно на пикнике. Какой там военный поход? Детский сад на выезде. Потянуло дымом разжигаемого костра. Откуда-то с края поляны раздалось горловое пение Фауста. Видать, что-то магичит. Я сильнее прижался к дереву, как в детстве, пытаясь запомнить рельеф коры под руками и впитать живое тепло каждой клеточкой тела.

В какой-то момент я понял, что словно тону в теплой воде. Перед глазами замельтешили разноцветные всполохи, и восприятие изменилось.

Что такое быть лесом? Дышать миллионами листьев. Смотреть миллионами глаз. Ощущать миллионами рук. И петь. Петь бесконечно красивую и тягучую песню, в мелодию которой одинаково стройно ложатся и предсмертный хрип, и яростный клекот. И шелест травы, и плач. И тишина.

Что-то привлекло мое внимание. Что-то выбивающее из общей гармонии жизни и смерти. Словно черная клякса на пастельном пейзаже. Пустота, жажда.

Я открыл глаза. Ощущение леса никуда не делось, но сильно поблекло. Я повел головой из стороны в сторону, разминая шею, и неожиданно для себя точно ощутил направление «пятна». Попытался встать. Но вдруг понял, что руки прилипли к стволу дерева. Осторожные и не очень попытки освободиться ни к чему не привели. Начиная паниковать, попробовал обернуться. Тело скрутило болью, но трансформа не началась. Да что же это такое! Снова начало наваливаться ощущение безмятежности и покоя. Тут уж паника накрыла меня всерьез. Не хочу прорастать корнями! Очередной рывок, и с громким треском ладони оторвались от поверхности дерева. Как оказалось, лопнула кожа. Со странным чувством ужаса и облегчения я смотрел на освежеванную руку. Опасливо оглянулся на ольху, на окровавленные следы на ее стволе. Вот так люди и становятся дендрофобами. Теперь еще Буратино ночами будет приходить…