Бессердечный - стр. 17
─ Вы и сами знаете, Ваше Величество, ─ Зейд так и не привык называть меня по имени, спустя годы, ─ что лучше всего с взрывными девицами умеет справляться именно он. А госпожа Ами, по словам брата, имеет непростой нрав.
Ещё бы – моя спина до сих пор была в следах её ноготков… Но укрощать таких кошек одно удовольствие, так почему бы не сделать это?
─ Что ж, да будет так, ─ согласился я тогда, предвидя, что сам в ближайшее время не сумею выбраться к ней, чтобы нанести визит, и оказался прав.
Шейнар докладывал обо всём.
Куда ходила, что делала, с кем общалась, чем увлекалась – особенно порадовали новости о свадьбе, взбесившие меня, как никогда. Да как она вообще позволила себе такое поведение при живом женихе? Как она могла лечь в постель к незнакомцу? Я презирал таких женщин до глубины души… Правда, вскоре, быстро понял, насколько её избранник грязное животное, и что заставило Вишенку вообще согласится на этот брак, но всё же смириться с её испорченностью не получалось.
Сам же я мучился от нетерпения, желая снова ощутить её в своих руках. Амиланте, надо же… Почему Судьба любит так пошутить? Назвать моё наваждение таким же именем, как и мою единственную, что не сумел уберечь!
Все эти недели, пока думал о ней, я ощущал себя бредущим в тумане, где спрятались острые кинжалы, и если оступлюсь – меня смертельно ранит. Даже Шеарин – моя постоянная любовница, с которой я часто коротал ночи, заметила, как я изменился.
─ Мой господин, от чего же Вы стали так холодны ко мне? ─ спросила она в одну из последних встреч. ─ Неужели я больше не могу ничем Вас порадовать?
От чего? Возможно от того, что все мои мысли были о маленькой светловолосой бестии с кошачьими глазами?
Близость с Шеарин уже не оказывала никакого эффекта, приелась, как ставшее нелюбимым блюдо, и я всё реже звал к себе женщину. Она была опытна и весьма искусна, но это перестало быть мне необходимым. Я словно отравился, и чем больше проходило времени, тем сильнее вишнёвый яд проникал в кровь, полностью порабощая разум…
Я предвкушал нашу встречу. Все эти мучительно-долгие недели она снилась мне в самых развратных, дразнящих образах, а жена даже ни разу не пришла, и моя одержимость незнакомкой на одну ночь сделала из меня нетерпеливого, нервного мальчишку, а не правителя, однако я умел ждать. Знал, что скоро увижу её, а потому, чем ближе был вечер праздника Рэна и Наяры, тем больше я успокаивался.
«Она больше никуда не денется, ─ уговаривал себя, готовясь к вечеру, который всё решит. ─ Ты в полной мере насладишься ей уже совсем скоро».