Беспризорница Юна и морские рыбы. Книга 2. Белый Ворон приходит сам - стр. 19
А Белый Ворон через минуту вышел к ним сам.
Облака разошлись, и солнце светило, и где-то неподалеку тихим свистом обнаруживала себя мелкая птица, – когда он появился из-за деревьев.
Он был голый по пояс. Мокрые куртку с рубашкой он держал в руках. Волосы, тоже мокрые, висели вокруг лица, и с них капало.
Бросив куртку на куст, так что она повисла на нем, он приблизился к огню, нагибаясь на ходу и подбирая палки и ветки. Снял с костра котелок – вода в нем выкипела совсем – и поставил рядом:
– Человек живет-живет, – сказал он.
Ест и пьет, садится на табуретку, делает всякие вещи. Говорит «до свиданья», заводит часы, прыгает в длину, стоит на своем и потом раскаивается в этом. А однажды он ложится спать.
Просыпается – что такое?..
Он лежит на каких-то ветках. Прямо ему в глаз светит солнце. Между солнцем и им – листья.
А вокруг него сидят люди. Он никогда даже не думал, что у людей могут быть такие красные от солнца и комариных укусов лица. Или солнце и комариные укусы тут ни при чем, а всё это красная глина? И что это за перья? Все сидят и молчат и смотрят на него, как будто хотят его съесть.
Но на самом деле они не хотят есть. Они ждут. Они ждут, что он скажет.
Белый Ворон откинулся назад, уперся в землю ладонями, и вдруг вскочил.
– И-и-иинде я? – вскричал он.
– И тут он становится индейцем.
Поначалу он никак в это не верит, и не хочет делать ничего, только ходит и пристает ко всем с дурацкими вопросами, но постепенно у него это проходит. Постепенно он начинает понимать, что он индеец; и что он, в общем-то, всегда был индейцем, только не понимал; и тут уже рукой подать и до того, что все индейцы, только не все понимают.
– И тут он становится таким индейцем!.. – сказал Белый Ворон.
Он перестает задавать их (вопросы). Он вообще перестает разговаривать. К этому времени он как раз и видом становится схож с остальными, и обмазывается красной глиной для спасения от комаров, и, хочешь не хочешь, начинает делать всё, что полагается, – а иначе не проживешь, здесь, где нет никаких шкафов и вешалок для посуды. Он ловит рыбу, сидит у костра, и курит трубку, от которой поначалу его тошнит. Одной девушке он приглянулся; и они начинают с ней жить, и в их типи заводится утварь, которой удобно найтись под руками. А однажды утром, когда он уже все забыл и привык, и ему кажется, что все, что было раньше, – было с кем-то другим, у них появляется новый человек.
Индеец встречает его вместе со всеми индейцами, и потом два дня скачет, хохочет и кувыркается через голову; и с важностью ходит, не отвечая на вопросы. И на второй вечер они сидят уже все; и индеец краем глаза смотрит на новичка (не подавая, разумеется, виду, а вместо того закуривая трубку).