Беспризорница для бандита - стр. 10
После душа я также без лишних звуков оделся и пошел на кухню, начал готовить завтрак. Ничего необычного: несколько полосок бекона, яичница, хлеб с маслом. И кофе, конечно же. Когда масло на сковороде разогрелось и стало трещать, я услышал скрип дивана из прихожей. Он старенький, пружины выдают любое движение, а это значит, что Лиля тоже проснулась. Ой, чую, начнется сейчас то еще представление!
Лиля
Просыпаюсь от запаха еды и тут же спохватываюсь от ужаса, вспомнив, что произошло. И я все еще в ловушке. Как я только могла уснуть в такой ситуации? Блин, все лицо аж болит от этих ночных стенаний, опухло, чувствую, как баскетбольный мяч. И в животе предательски урчит от голода! А-а-а! В голове сразу же куча мыслей и эмоций, будто не мозг у меня, а компьютер с задачами! А есть хочется ужасно. Вчера ничего не ела от нервов перед этим, чтоб его, запланированным грабежом, ночь проплакала… Но раз я в плену, а этот громила, хоть он и тот еще красавчик, меня не пришиб, значит, и не собирается. Надеюсь… Тогда пусть хоть покормит! Даже в тюрьме заключенным дают поесть три раза в день! А я вообще… почти ни в чем не виновата, чтоб меня голодом морить.
Тихонько поднимаюсь с дивана, а он, блин, скрипит как зараза. Кривлюсь от осознания, что наделала шума, и затихаю, прислушиваюсь. На кухне (припоминаю расположение комнат) что-то шкварчит и… так вкусно пахнет! Хотя мне сейчас что угодно покажется деликатесом. Подхожу на носочках к дверному проему и выглядываю из-за угла. Вижу широченную мужскую спину в майке и мощные руки, по которым от самих плеч тянутся черные как ночь татуировки. Меня вдруг пробирает озноб от этой картины. Кто же он такой? Огромный, как медведь, и с каждым движением мышцы на всем его теле бугрятся и переливаются так…
– Проснулась? – продолжая ковырять сковороду вилкой, спрашивает мужчина, будто только и ждал этого момента.
И я чувствую, как лицо мигом наливается краской, а сердце начинает гулко колотиться, что аж дышать становится тяжело. Стыдно. И страшно. Черт, как же стыдно и страшно! И я, воровка-неудачница, сейчас буду просить еды у хозяина дома, который пыталась ограбить? Но я же не пыталась. Точнее, не хотела. Меня заставили. «Перестань, перестань, перестань!» – мысленно толдычу себе, заставляя заткнуться этот граммофон мыслей, и несколько раз глубоко дышу. Хотя понимаю, что это получается не глубоко, а часто и поверхностно – как загнанный перепуганный зверек. Наконец собираю слова в предложение и пискляво, еле слышно говорю:
– Извините меня… п-пожалуйста. Я… Я не хотела. Я вообще не хотела сюда вламываться. Меня… Меня заст…