Беспредельная Римская империя. Пик расцвета и захват мира - стр. 77
Начинается поиск добычи. Солдаты роются среди трупов и раненых, приканчивая протестующих. Женевская конвенция еще не подписана…
Опять проходят несколько ауксилариев, держа за волосы отрубленные головы хаттов. Для них и головы – добыча… Центурион смотрит, но ничего не говорит. Обычай человеческих трофеев просуществует еще долго: даже во время Второй мировой войны французские (североафриканские) колониальные войска отрезали части тел убитых немецких солдат.
Нескольких связанных пленников пинками подгоняют к месту, где уже сидят остальные, со связанными за спиной руками. Среди них есть женщины. Их взгляды обращены в никуда. Жизнь их переменится навсегда, они знают это. Здесь собирают всех пойманных хаттов. Возможно, будет допрос, но почти наверняка легионеры будут стараться не «испортить» их, ведь они тоже часть военной добычи, которую продадут работорговцам, а вырученные деньги распределят между легионерами.
На поле боя наступает странная тишина. Тысячи неподвижных тел, земля курится легкой дымкой, картина выглядит нереальной. Повсюду торчат стрелы и дротики, мечи и штандарты. Все они наклонены в разные стороны, как надгробия на заброшенном кладбище. Их постепенно заволакивает туманом.
Центурион шагает среди мертвецов, на его поножах кровь, щит покорежен, исцарапан и весь в кровавых брызгах. Дантовская картина. Солнце – красный шар, лежащий на линии горизонта, посылающий последнюю ласку тем, кто всего несколько часов назад был молод, горд и полон жизни. В обеих армиях. Легионер останавливается: перед ним два сплетенных в схватке тела – легионера и юного хатта с длинной бородой и волосами. Ему еще никогда не приходилось убивать, это очевидно…
Кто-то сказал, что сражение двух армий сравнимо с одной большой армией, кончающей жизнь самоубийством. Видя эту сцену смерти, где все павшие похожи друг на друга, понимаешь, что это так и есть. Но для подобных рассуждений данная эпоха не очень подходит. Здесь действует только один принцип: «Mors tua vita mea».[42]
Центурион, проходя, задевает тела врагов мечом, который будто обнюхивает их, чтобы удостовериться, что они действительно мертвы. Затем склоняется над телом варвара: это был один из вождей, римлянин видел, как тот сражался в центре своего отряда. Настоящий зверь, достойный враг. Центурион снимает с трупа кольцо и браслет, потом забирает меч: прекрасный сувенир, он будет хранить его в форте Могонтиакума.
Но за линией лесов память об этой битве будет совсем другого рода и с совершенно иными последствиями… В чем мы сейчас убедимся.