Беспределье-I. Матрица постапокалипсиса - стр. 28
– Никогда такой вкусной ягоды не ел. Теперь точно верю, что вы не большевики. У большевиков такой вкусной ягоды быть не может. Где добыли?
– По пути сюда. Далеко довольно. Дорогу не запомнили.
– Жаль. – Шварцевич сожрал ещё несколько ягод, потом испачканными в соке руками, отчего они казались окровавленными, стал потрошить сумку Вегана и вытащил оттуда армейский сухпай. – Ишь ты, точно американцы. Цивилизованная, бля, нация! Никогда такого не видел. Это что?
– Сухой паек американского морского пехотинца.
Потрошить паек Шварцевиц не стал, сунул обратно в сумку. Тут к нему подбежал мордач.
– Всё чисто Арнольд, хавки нет, следов людей тоже, дом запущенный какой-то, будто несколько лет пустым простоял. Чердак и подпол пустые, ничего потребного нет.
– Ясно. Повезло нам с американцами, у них харчи кое-какие обнаружились, на завтрак хватит, а потом сообразим. Все в дом. В карауле трое. Смена каждые 3 часа. Этих. – Шварцевич ткнул на пленников. – В подпол шоб не утечь не вздумали. Завтра допрошу и там ужо будем думать, как жить и петь дальше. Давайте хлопцы, ничого рассиживаться, вон ужо стемнело почти, а у нас фонари не вечные, неча их попусту расходовать.
Вегана с Аароном действительно отправили в подпол, Шварцевич не шутил. К счастью подпол оказался сухой и не слишком холодный – градусов 15, к тому же мордач, посчитавший Вегана за "щирокого и свидомого" уговорил Шварцевича выдать им шкуру "щоб не околели". Полностью температурной проблемы шкура не решала, но значительно снижала её остроту. К тому же у Аарона остался здоровый кусок серой ткани, который он до обретения штанов, использовал в качестве своеобразной набедренной повязки. Ткань Аарон отдал Вегану как наименее хладостойкому, все равно на двоих её никак не хватало.
Сверху трепались бандеровцы, в основном вспоминали свои похождения – как резали поляков во Львове, как вместе с милицией ОУН ловили и насиловали малолетних еврейских девочек, а мужикам отрезали яйца и забивали до смерти и прочее в том же духе. Мыхайло, голос которого Аарона хорошо запомнил, жаловался, что "чёртовы немцы" выгнали их из города, не дав "дорезать пшеков, жидов и коммунистов", видимо из-за того, что сами положили глаз на их добро, не захотели с ним, Мыхайло, делиться. Хотя он, Мыхайло, все равно своего не упустил, вырвал несколько зубов с золотыми коронками, серьги, цепочки посрывал, колечками всякими прибарахлился, хотя некоторые пришлось вместе с пальцами отрезать. Слова Мыхайлы вызвали у остальных бандеровцев большой эмоциональный отклик и, если бы не приказ Шварцевича, велевшего всем заткнуться и ложиться, чтобы не клевать носом в карауле, поскольку того кто в карауле заснет он, Шварцевич, лично пристрелит, они бы до самого утра "перемывали косточки" руководству абвера и СД и лично Гитлеру, якобы лично отдавшему приказ арестовать Бандеру и выгнать "Нахтигаль" из Львова.