Бесноватый цесаревич 3 - стр. 8
– Более того, – продолжаю свою речь, – Мне совершенно непонятно, зачем дробить наши силы на две армии? То есть часть наших войск под командованием Суворова пополнят австрийские полки, и они будут действовать в одном направлении, а другая опять-таки совместно с союзниками в другом. Может, в Гофкригсрате[3] придумали какой-то гениальный план предстоящей войны, но я очень в этом сомневаюсь. Политика опять берёт верх над здравым смыслом. Но мы не можем ничего изменить и наше дело выполнять приказ Императора.
– Мне всё равно не понять ваше критическое отношение к предстоящей кампании, – не унимался Ушаков.
– Наша армия не готова к войне. Нет, личный состав обучен и вряд ли уступит неприятелю, – я остановил жестом, готового перебить меня прапорщика, – Меня смущает, что наши войска в плане снабжения будут зависеть от австрийцев. Одно дело воевать, опираясь на собственные военные магазины и иное дело передать все поставки продовольствия, фуража и боеприпасов другой стороне. Повторяю ещё раз, нас просто используют. Как только союзники почувствуют, что русские войска начали мешать или выполнили локальную задачу по нейтрализации неприятеля, то ситуация может развернуться в любую сторону. Нас могут предать или поставить в неприемлемые для ведения боевых действий условия. Например, не доставят вовремя фураж, и мы не сможем накормить лошадей. Этого хватит, чтобы остаться без артиллерии.
Я сделал глоток вина, недурного надо отметить. Посмотрел на притихших соратников и продолжил.
– На самом деле не всё так плохо. Русская армия способна воевать автономно несколько месяцев, припасов хватит. А в наших моряках я вообще не сомневаюсь. Адмирал Ушаков целенаправленно готовил эскадру последние два года. Думаю, господство флота союзников в Средиземноморье будет тотальным. И если не станут мешать, то есть шансы закончить компанию через два года в Париже. Полководцев в Европе много, но Суворов один и других не предвидится. Но опять всё упирается в политику. Я очень хочу ошибиться в своих ожиданиях и подозрениях в отношении союзников.
– Мы не должны больше видеться, – говорю Ей, как только немного отдышался. Но все мои аргументы сразу рушатся под ироничным взглядом прекрасных глаз.
Опять Сестрорецк. Сначала я посетил завод, очень продуктивно пообщался с Даниловым и осмотрел готовые транспорты. А далее проторённой дорожкой, тайком проник в знакомую усадьбу. В этот раз меня уже ждали на расстеленной кровати, и мы сразу окунулись в водоворот безумной страсти. Следующий день опять провёл на заводе, где обговаривал с Даниловым порядок поставок фур с артиллерийскими передками. Оказывается, часть продукции уже в дороге, а вторая партия выдвинется в ближайшие дни. Далее немного поспал и вечером опять побежал на свидание. Никак не могу разобраться, что мною вообще движет – страсть, наваждение, любовь или безумие. Но сейчас это неважно. Мы опять вместе и это главное.