Бешеный Пес - стр. 23

– Первого? Комаров.

– А второй «татарин»?

– Это кличка, второй Зайнулин.

– Длинное имя. – Гурк поморщился.

– У всех аборигенов по три имени, это, как я понял, первое...

– Только в позывных можно запутаться. – Помощник покачал головой. – Не удивительно, что «Фортуна» дает сбои.

– Дьявол! Куда он идет?! – воскликнул Лейц. – Комаров же совсем в другой стороне!

– Вот вам и подтверждение их непредсказуемости, – сделал вывод помощник. – Разве вы не это хотели увидеть?

– Ничего не понимаю! – признался инспектор. – Хотя бы капля логики в их действиях быть должна! Зайнулин отстает от Комарова почти на час и сознательно увеличивает разрыв до просто недопустимого! Зачем?!

– Спросите вариатора, – с издевкой посоветовал Гурк.

– Поговори у меня, – снисходительно пробурчал командир. – Ладно, посмотрим, что придумал охотник на этот раз.

Город прогонял ночную дрему неохотно, словно его вовсе не тянуло вновь включаться в будни ударного социалистического созидания. Саша уложил все снаряжение в большую спортивную сумку и, забросив ее через плечо, неторопливо двинулся к автобусной остановке. Когда диверсант проходил мимо терпеливой очереди за молоком, в витрине гастронома отразился его искаженный силуэт. Комаров чуть придержал шаг и взглянул на собственное отражение. Ничего необычного в нем не было, однако стоявшая на противоположной стороне улицы пара милиционеров очень внимательно разглядывала раннего прохожего с подозрительно громоздкой ношей.

Лейтенант спокойно выдержал их взгляд и, по-прежнему не спеша, свернул за угол, к остановке. Следом за ним на главную улицу выехал потрепанный «жигуленок», и в его стеклах Комаров без труда рассмотрел отражение почему-то неприятно бдительных милиционеров. Они уже перебрались на Сашину сторону улицы и буквально через пару секунд должны были появиться из-за того же угла. Лейтенант резко свернул и бросился в ближайший дворик. Незнакомый город диверсант изучал так же, как местность, где его высадили, – по карте, а потому не был уверен, что двор проходной. Но времени на размышления не оставалось. Попасться милиции было просто глупо, к тому же это означало полный провал экзамена. Комаров вбежал в гулкий подъезд и быстро поднялся на последнюю лестничную площадку. Лаз на чердак был беспечно открыт. Саша взобрался под крышу и, стараясь не пугать дремлющих голубей, раскрыл свою сумку. Сейчас он был одет в обычную униформу улиц: кроссовки, потертые джинсы и простенькую куртку. Раз милиционеры встревожились, ему следовало преобразиться. Комаров вынул из сумки комплект военной формы, ботинки и кепи. В народе все это называлось «афганкой». Вывернув куртку наизнанку, Саша превратил ее в то, чем она на самом деле и являлась, – военный бушлат. Липовое удостоверение личности офицера, немного денег и командировочное предписание Комаров заготовил тайком от своих наставников. Впрочем, так же, как купил «афганку» у прапорщика с батальонного склада. Из всего снаряжения Сашу интересовал только автомат и боекомплект. Он разобрал «машинку» и рассовал ее детали по внутренним карманам, а ствольную коробку сунул за пояс. Бушлат прекрасно скрыл неровности фигуры Комарова. Боекомплект состоял всего лишь из четырех снаряженных магазинов, и с его размещением в карманах особых проблем также не возникло. Остальное снаряжение он присыпал утепляющим крышу шлаком. Конечно, в настоящих боевых условиях все Сашины ухищрения могли оказаться напрасными, но в увядающем Советском государстве стражи порядка проявляли исключительно поверхностную бдительность, и Комаров был уверен, что теперь его никто не остановит, а тем более не станет обыскивать. Разве что офицерский патруль, да и то – вряд ли. Все-таки к воинам-интернационалистам уважение питали не только граждане, но и соратники.